Все туристы покинули заполярный Шпицберген из-за карантина

Туристы прилетели на Шпицберген в марте, когда там высокий зимний сезон: можно пройти на снегоходах по горам и на судах по Ис-фьорду. Однако коронавирус выступил категорически против полярных путешествий. Я покинул остров на следующий день после начала карантина, успев на последний регулярный рейс, так что первые меры по изоляции архипелага вводились на моих глазах. Все началось еще 12 марта, когда норвежские власти выпустили распоряжение не брать туристов, желающих покинуть остров, на борт самолетов. Так, русскоязычную израильскую группу не пустили на рейс SAS Лонгйир - Осло, который должен был вылететь утром 15 марта. Вместо этого, рассказала мне руководитель группы Марика Кац, им отказали в вылете, сославшись на распоряжение губернатора архипелага, что все гости Шпицбергена и постояльцы отелей, прибывшие на архипелаг после 27 февраля, исключены из числа пассажиров. Предлагается ждать, пока власти организуют отдельный транспорт для эвакуации, но когда это будет - неясно. Правда, расходы по незапланированному проживанию власти пообещали взять на себя. При этом выход из гостиницы в город запрещен, максимум - можно покурить на крыльце. Улицы патрулируют полицейские на снегоходах, которые следят, чтобы туристы не нарушали карантинных правил. "Мы остаемся в российском хостеле "Русский дом" в Лонгйире и очень признательны, что нам помогают российские структуры на Шпицбергене, трест "Арктикуголь" и туристическая компания "Грумант", - отметила Кац. - Они держат нас в курсе происходящего и снабжают едой". Ранее стало известно, что премьер-министр Норвегии Эрна Сульберг распорядилась закрыть страну из-за коронавируса, а все, кто въехали в королевство из других нескандинавских стран после 27 февраля, подлежат двухнедельному карантину. А только-только прилетевших будут отправлять обратно, не давая даже ступить на норвежскую землю. Но, как обычно бывает в нестандартных ситуациях (чрезвычайной называть ее все же не стоит), никто толком ничего не знал и не понимал. Тут же поползли самые разнообразные слухи. Будто бы выезд с архипелага уже закрыт, а всех, кто приехал сюда с материка, изолируют в нескольких полузаброшенных деревянных домиках на отшибе, причем в этих домиках отопление давно не проверялось. Когда на улице ветер, пурга и температура комфорта минус 30, вопрос тепла становится первостепенным. Я узнал о вводимом карантине от персонала небольшой гостиницы "Мари Энн" как раз во время ужина. Этот небольшой и недорогой хостел, украшенный картами систем вентиляции с советской шахты "Пирамида" и чучелом белого медведя-подростка в боксерских перчатках, расположен рядом с центром города, если считать Лонгйир с населением 2600 человек городом. Он недорогой и с завтраком, поэтому популярен среди тех, кому надо провести одну ночь в столице Шпицбергена. Там все время толкутся люди из самых разных стран мира, восхищаются красотами архипелага, показывают друг другу следы обморожений и вспоминают, какой был холод на куполе ледника Ломоносова. Другое дело Шпицберген - все население острова составляет 2600 человек, мест для изоляции там практически нет, поэтому властям приходится действовать жестче Но когда объявили о карантине, всем стало не до восторгов. Имидж суровых полярных путешественников дал коронавирусную трещину. Потому что одно дело ехать на снегоходе в оплаченном туре, и другое - оказаться запертым на неопределенный срок рядом с Северным полюсом на милость норвежских властей, в местности, где от тепла зависит жизнь, и за пределы населенных пунктов запрещено выходить без оружия на случай встречи с белым медведем. Персонал "Мари Энн" потребовал ото всех срочно покинуть ресторан и запереться в номерах до дальнейших распоряжений. Хорошо, у меня был мягкий чизкейк с брусничным вареньем, и я смог его быстро проглотить. А вот соседнему столику только-только принесли стейк из кита. "Как ты думаешь, это уже Судный день?" - спросил пожилой худощавый швед в красных штанах, допивая коктейль. "Еще поживем, всадников пока не видно", - ответил я неуверенно и пошел ждать развития событий в свою пятиметровую комнату, где на стене нарисован белый медведь в жилетке и цилиндре, похожий на лорда Керзона. За окном как раз началась вечерняя метель, поднялся штормовой ветер с фьорда. Обычное дело для Шпицбергена в марте, самом холодном месяце в году. Храни Господь в такую погоду тех, кто в горах на снегоходах, а также пожилого облезлого песца, который бродил под моим окном. Приближалась ночь, а новостей все не было. Я смотрел за окно, на редкие огоньки сквозь пургу. Наконец в дверь постучали. Это была девушка с ресепшен. "Оставайтесь в номере, - сказала она. - Не волнуйтесь, правительство Норвегии о вас позаботится". Не могу сказать, что забота со стороны правительства Норвегии была в числе моих приоритетов. "Но ведь я же из России, у нас нормально, эпидемии нет", - заверил я. "Сорри", - посочувствовала девушка и понесла плохие вести в другие номера. Мне показалось, что нарисованный на стене медведь в цилиндре посмотрел на меня и облизнулся. С утра вестей по-прежнему не было, и даже давали завтрак. Постояльцы спрашивали друг у друга, не слышно ли чего. Но никто ничего не знал. Так дело не пойдет, решил я, и, оставив ключ в двери номера, пошел с чемоданом к остановке автобуса в аэропорт, ожидая криков "Стой" и появления полиции. Но ничего не случилось. Я благополучно доехал до аэропорта, оказавшись в толпе тех, кто торопился покинуть Шпицберген. Были опасения, что на входе в аэропорт развернут и отправят обратно в гостиницу, но обошлось, в зале вылета не было даже ни одного полицейского. Рядом со мной стояла группа мужчин поляков. Оказалось, ребята прилетели только днем ранее, но, все поняв и все увидев, решили возвращаться. Теперь они стояли в аэропорту без билетов и без четкого понимания маршрута. Когда я с ними прощался, они думали, как им добраться до Варшавы. Я посоветовал через Ригу. Уж не знаю, помог ли им мой совет. Впереди был загадочный угрожающий Осло. По разнообразным сведениям получалось, что там сразу после прохода границы всех иностранцев нескандинавов встречают и везут в карантин, может, даже багаж не дают забрать. И совершенно непонятно, как избежать этого. Через 2 часа 40 минут разглядывания заснеженных гор, льдов и облаков в иллюминатор мы приземлились в Осло. По сравнению с напряженностью на Шпицбергене в норвежской столице все оказалось на удивление спокойно. Никто никого не ловил и не запирал в карантин. Я стал допытываться у темнокожего пограничника, что мне делать. "А я откуда знаю, - удивился тот. - Ты же сюда прилетел зачем-то, вот и иди куда шел". Я воровато забрал чемодан с ленты выдачи багажа. На выходе из зала прилета окруженная скамейками для отдыха, стояла скульптура коронавируса (может, на самом деле имелось в виду рождение галактики или что-то еще, но обстоятельства формируют восприятие). "Ох, - подумал я, - вот тут-то самое место, чтобы забирать в карантин". Но нет, все было спокойно и открыто. О вирусе напоминали только плакаты по всему аэропорту, призывающие к самоизоляции и призывы соблюдать гигиену. При этом ни одной емкости с дезинфицирующим раствором в поле зрения не было. В зале вылета совсем малолюдно. Вообще-то международный аэропорт Гардермоэн в Осло - крупный хаб, но из-за отмены десятков рейсов он притих. На стойке "Аэрофлота" мне объяснили, что, судя по последним данным, перемещение людей по городу никак не ограничено, но, прибыв в отель, турист должен запереться в комнате и сидеть там, а потом в положенное время уехать в аэропорт. Гулять не разрешается, особенно в публичных местах. А местный житель, если он прилетел не из скандинавской страны, должен отправиться прямо домой и там сидеть 14 дней. "Но не путайте карантин и изоляцию, - пояснили в представительстве российской авиакомпании. - Изоляция - это помещение в закрытую палату в больнице, а карантин - относительно добровольное сведение к минимуму контактов с окружающими". При этом очень многое в материковой Норвегии, похоже, рассчитано на добросовестность, гражданское сознание и дисциплину. Никто не будет принуждать или следить за вами, вы сами должны понять, что рискуете либо заразить кого-то, либо заразиться сами, если не будете выполнять требования. Другое дело Шпицберген - все население острова составляет 2600 человек, мест для изоляции там практически нет, поэтому властям приходится действовать жестче. По состоянию на 16 марта на архипелаге остались только местные жители и те, кто находится в долгосрочных командировках. Им разрешено перемещаться между населенными пунктами на архипелаге. Ни одного случая коронавируса на архипелаге не зарегистрировано. Однако Лонгйир все равно ужесточил правила, теперь всем, кто возвращается на Шпицберген из-за пределов Норвегии, надо провести две недели на карантине на материке. Исключение может быть сделано для людей, от которых зависит нормальная работа жизненно важных систем на архипелаге, но решать это в каждом отдельном случае будет лично губернатор.