Новые листригоны. Песня о Балаклаве
Балаклава построена на море, живёт с моря и морем богатеет. Уникальная бухта, аналогичная знаменитым норвежским фьордам, делает изгиб, защищая прибрежные постройки от волн. Потому изящные здания стоят прямо на берегу, не боясь штормов. А над ними старинная, ещё оставшаяся от греческого населения деревня, церковь, в ограде которой надгробия хранят имена давешних Илиадисов и Попандопуло. На набережной идёт бойкая торговля сувенирами, но хотя на майках нарисован Путин, а на бескозырках написано «Севастополь», есть в Балаклаве что-то не наше, нечто с полотен Альбера Марке с его бесконечными рыбацкими лодками. Или от Венеции с суетой Гранд-канала, когда в хаосе морского движения в узком проливе толкутся десятки гондол и катеров. В Балаклаве мало пляжей, а потому десятки людей каждое утро морским путём отправляются за сто-двести рублей на близлежащие места отдыха — Золотой и Серебряный пляжи, Василёву балку, дикий «Инжир». Некоторые, не мудрствуя лукаво, выходят прямо в отрытое море и там уже купаются или ловят рыбу. Это стоит подороже: полторы — две с половиной тысячи рублей за час аренды. Многие кораблики оборудованы мангалами и над морем стелится сочный шашлычный дух, густой, как дымовая завеса эсминца. Вскарабкиваешься после восторга уединённого плавания на борт, а тебя уже встречает приготовленный капитаном или его помощником ароматный шашлык. Запиваешь горячее мясо прохладным сухим вином и в этот момент понимаешь, что абсолютно счастлив. Бирюзовая, прозрачная на многие метры вода, покарябанные временем горы, неторопливые рассказы бывалых листригонов. Капитаны матёрые, просоленные, как рыбины, их помощники — юркие и весёлые. Пассажиры-мужчины слушают, а женщины засматриваются. Рассказывают о прошлом Балаклавы, о нависающей над ней средневековой крепости Чембало, о пробитом в скале циклопическом тоннеле для подводных лодок, о затонувшем пароходе «Черный принц» с золотом для осаждавшей Севастополь английской армии. Достоверность рассказов весьма относительная, но поэтичная — словно гекзаметр «Одиссеи». Одиссей, если верить очевидцам, тоже заплывал в эту гавань. Однако лучше всего отправляться по выходу из бухты далеко влево, почти к мысу Ая, где хоть и нет пляжей, а скалы отвесны, но вода самая тихая и тёплая. Где кидаешься с борта в прямо глубину живописного подводного мира. Чёрное море — это «море с открытыми глазами» (из-за его относительной пресности здесь можно нырять и ориентироваться под водой без маски и особых проблем для зрения). И, закупавшись, ты ещё долго не спешишь возвращаться назад к стоящему на якоре кораблику. И уже мечтаешь о таком же. Бывшие в употреблении посудины стоят по цене нового автомобиля — от десяти тысяч долларов и выше. Верхней планки не существует — как и у яхты какого-нибудь олигарха. В основном, их везут из Санкт-Петербурга, куда в свою очередь, они попадают из Европы. Некоторые покупают судёнышки для себя и в сезон зарабатывают на извозе туристов, иные нанимаются к владельцу катера или яхты в качестве капитанов. Но и возни, разумеется, много — ремонт, лицензия, стоянка, за которую тоже нужно платить. Сойдя на берег, не забывайте про дары моря — дразнящую обоняние копчушку или свежих устриц. Их производство стремительно растёт, и за 150-200 рублей вы сможете откушать прямо на набережной довольно крупного, политого лимоном моллюска. А рядом корабли-рестораны, кафе-закусочные, дома-памятники. Один из них — небольшой, в человеческий рост — писателю Александру Ивановичу Куприну, воспевшему это местечко, когда-то тихую рыбацкую деревушку Балаклаву… Гомон на набережной стихает поздно — отщелканы все селфи с царственными балаклавскими котами, доигрывают свои песни уличные музыканты, допивают местное знаменитое шампанское гуляки. И только в ночи слышно тихое перешёптывание и поскрипывание о причалы пришвартованных десятков катеров, лодочек и яхт. Они ждут восхода завтрашнего солнца и своих бессмертных листригонов.
