Этот «ужасный» город

Архитектурный заповедник, «город ста башен», куда стремятся парочки — за романтической обстановкой, молодежь со всего мира — за развлечениями самого злачного характера и просто миллионы туристов, потому что в Праге — дешево и невероятно красиво. Но приморскому журналисту Юлии Пивненко столица Чехии не понравилась. Причем еще до того, как поезд Vienna — Prague пересек границу Чехии: - Я ехала из столицы Австрии, где «орднунг» достиг таких вершин цивилизации, что мой билет был проверен только в вагоне. За окном мелькали пасторальные картинки австрийской глубинки, но уже на подъезде к Братиславе в них стало проскакивать что-то до боли родное и знакомое — то облезлый барак, напоминающий наши «сталинки», то завалившаяся набекрень избушка, то непонятные руины, расписанные граффити. В вагон набилась молодежь славянской наружности. «Прага — это клубная жизнь, новый Амстердам. Это порно, «легалайз» и проституция», — вспомнила я напутствие одной знакомой. Ага, значит, люди едут «потусить». «Орднунг» за окном исчез, сменившись совсем другими картинками — «тоска полей», бетонные коробки, напомнившие мне фильм «Лиля навсегда», и вдруг среди очарования запустения — сказочный замок пронзает небо тонкими шпилями. А Прага… Прага началась тогда, когда в вагон впорхнуло небесное создание с внешностью юной княжны Драгомиры и, нагло перегородив проход необъятных размеров чемоданом, рявкнуло на меня что-то вроде: «Neviminic. Nemuzu sejmout kufr». «What the hell?» — оторопела я, встала и прокатила ее «kufr» в багажное отделение. Собственно, эта милая перепалка была лишь маленькой увертюрой к очень неоднозначному путешествию. «Новый Амстердам» сразу показался «не моим». Любой, наверное, согласился бы с Гете, который говорил: «В короне городов этот город — самый драгоценный камень». А французский критик Виллиам Реиттер добавил: «На всей поверхности Земли нет прекрасней книги истории и архитектуры». Все это так. Но корону-то носит, что называется, персонаж с отрицательной харизмой. Который вам нахамит и постарается обвести вокруг пальца. Мне не понравилась узкая и длинная Вацлавская площадь — средоточие туристической жизни, где я купила дорогой и очень невкусный хот-дог, который выбросила. Мне не понравилось, что в центре города тяжело найти хорошее кафе, приличный стритфуд, качественный кофе, что в ресторанах и обменных пунктах вас пытаются нагло развести. Мне не понравилась русофобия, связанная, я думаю, не только с Пражской весной, но и с огромным количеством украинцев в городе. Однако обо всем по порядку. Нельзя не отдать дань: Прага действительно архитектурно прекрасна. Тому, кто бывал в странах Западной Европы, но еще не познал Европу Восточную, она обязательно «снесет башню» своими головокружительными видами. «Магическая», «золотая», «эзотерическая» — как только не величают ее романтики. Вы словно попадаете в сказку, где рыцарь Пржемысло скачет по ночам с отрубленной головой, а соратник Гитлера Гейдрих примеряет «несчастливую» корону Карла Четвертого в соборе Святого Вита. Этот собор можно увидеть, спустившись по Вацлавской площади мимо огромного множества магазинов, кафе и ресторанчиков. Старый город (по-чешски Старе место) уносит вас в средневековое прошлое: вы слушаете бой часов на Староместской площади, поднимаете голову и наблюдаете, как первая фигура знаменитого на весь мир часового механизма — скелет — сообщает вам о тленности бытия. Следуете дальше — на улицу ведьм и улицу алхимиков, где работал сам Эдвард Келли (если это имя о чем-то вам говорит), и, чувствуя под ногами камни старинной мостовой, засмотревшись на какой-нибудь стритфуд в виде свиной туши, жарящейся на вертеле, который вращает молодчик в кожаном фартуке, говорите себе: «О, это волшебно». Вы понимаете, почему Прага вдохновляла и Эдгара По, и Альфреда Хичкока, и Квентина Тарантино, и еще миллионы романтиков. Причем в этот самый момент ваше восхищение разделяют толпы людей всех национальностей, так как ежегодно Прагу посещают около десяти миллионов туристов. В Старом городе, куда бы вы ни отправились, вас будет окружать толпа. И это мне не понравилось. Во-первых, не очень-то комфортно ходить по узким улочкам, толкаясь. Во-вторых, известны истории массовых ограблений на Карловом мосту, где, судя по всему, работают «виртуозы», чье мастерство восходит к средневековым карманникам, и, пока вы стараетесь сквозь плотные ряды чьих-то спин разглядеть скульптуры святых или стоите бесконечную очередь, отбивая попытки китайских туристов проскочить вперед, чтобы потереть «на счастье» бронзовый барельеф статуи Яна Непомуцкого, ваши деньги и паспорт могут стать чьей-то добычей. В лучшей средневековой традиции «воры на мосту». И в-третьих, огромным турпотоком во многом объясняется удручающее качество кухни в центре города. Зачем кормить туриста вкусно, если завтра приедут еще пять миллионов? Стоит отойти подальше от центра, и в ресторанчике для местных вам подадут восхитительное «вепрево колено», «свичкову» с кнедликами — обед за 500 руб., который в соседней Вене обойдется 1500, но в центре я так и не нашла достойного заведения среди ресторанов чешской, японской или итальянской кухни. Самый приличный вариант — сетевые кафе типа Kozlovna. К тому же вас могут попытаться «развести» — включить в счет то, что вы не заказывали, а если платите в евро — посчитать по запредельно высокому курсу. Поэтому лучше платить кронами. Обменять евро на кроны можно в одном из многочисленных обменных пунктов. Только, опять же, лучше отойти подальше от центра и обязательно попросить рассчитать и показать вам конечную сумму на калькуляторе. Однажды я пренебрегла этими двумя простыми правилами. На вопрос: «Вот из зе корс? Твенти файв?» — улыбчивая девушка в окошке обменника кивнула и доброжелательно сказала что-то вроде: «Гив ми е мани и сайн хир». Я подписалась и отдала деньги. После чего мне выдали… 1600 крон за 100 евро, тогда как рядом с отелем за 100 евро давали 2500 крон. «Вот из…» — ужаснулась я, на что девушка, уже без улыбки, показала цифру 16 крошечным шрифтом на небольшом листочке, хотя информация у входа гласила: «25», и направила меня к молодому человеку в соседнем окне. Молодой человек сделал вид, что меня не понимает, да и чем он мог помочь. После такого «разводилова» хотелось плакать. Второй раз, когда меня «развели» в такси, я уже восприняла это нормально. У таксиста не было счетчика, и он запросил в три раза больше, чем я платила за то же расстояние в прошлую свою поездку. Не знаю, может, какое-то другое такси, но осадок остался неприятный. «Ту экспенсив!» — ужаснулась я. На что таксист развел руками: «Такие цены» — и, сладко улыбнувшись, с хитрым прищуром сказал: «Сегодня ужасный день». Я посмотрела на него подозрительно. Дело в том, что uzasny («ужасны») по-чешски означает «прекрасный». Что хотел сказать этот водитель? Чешский язык, кстати, — неисчерпаемая тема для шуток. Если вам скажут, что вы «хитрый и позорный быдло», это будет означать, что вы «умный и внимательный высокий худощавый парень». Каждый день на Вацлавской площади туристы толпятся возле таблички «Позор!», то есть «Внимание!». Ну и если Прага влечет вас как «новый Амстердам», вы будете разочарованы. Там нет «красных фонарей» и никакого «легалайза». «А где здесь продают джойнты?» — спрашивает юный увалень откуда-нибудь из Бельгии, блуждающий по Старому городу в поисках кофе-шопов. Он заходит в магазины, полные товаров с изображением конопли, китайские лавки, где продают семена каннабиса, какую-то траву и что-то пластилиновое с надписью «гашиш» под маркой «Веселая конопля». «Я могу это курить?» — робко спрашивает он продавщицу. «Конечно, можете», — отвечает та. И даже почти не лукавит. Курить-то можно, но ожидаемого эффекта не будет, так как все эти «наркотики» — обманка для туристов. Я была в кофе-шопах в Амстердаме, но в Праге ничего подобного нет, наркотики там декриминализованы, а не легализованы. То есть врач может выписать вам марихуану, а туриста с высокой долей вероятности «разведут» темные в прямом и переносном смысле слова личности, подмигивающие ему на улице: «Джойнт? Гашиш?» Еще в Праге есть русофобия. Мне швыряли русскоязычное меню в ресторанах, отношение официантов иногда менялось, когда я называла свою национальность, мой номер почти не убирали, хотя дело здесь, возможно, в банальной славянской расхлябанности. В автобусе туристической системы Big bus, пользуясь аудиогидом на русском языке, я слушала о том, сколько боли коммунисты причинили чешскому народу и как чешские студенты мужественно боролись с «красной заразой», расписывая «стену Джона Леннона». «Да если бы не товарищ Сталин, этот город разбомбили бы, и не было бы никакого туризма! А чехи сколько нас повырезали в Приморье!» — возмущался знакомый земляк. Однако и у чешского, и у братского украинского народа своя правда. «Жемчужина городов» мне не понравилась, но Прага прекрасна. Можно на Вацлавской площади купить билет, сесть на «Биг бас» и добраться до Вышеграда — места светлой силы для эзотериков всего мира. Там нет огромной толпы, и ваше сердце обязательно екнет, когда вы посмотрите на город с крепостной стены. Можно заказать экскурсию в одном из офисов на Вацлавской площади и отправиться в место темной силы — чешскую Костницу, где внутреннее убранство полностью выполнено из человеческих костей. Или вдруг синдром Стендаля накроет вас за кружкой пива (чистая правда, пиво в Чехии прописывают кормящим матерям) в одной из старинных харчевен с колоритным названием «В гробу» или «У хромого мертвеца» (ха-ха, чехи любят черный юмор). Какой будет ваша Прага, остается только предполагать. Моя Прага — это симбиоз княжны Драгомиры и нахальной торговки, которая во что бы то ни стало стремится вас обсчитать. Чистое Средневековье, одним словом.