Дорога с краю от СВО: "Вернулись из Крыма в Москву на машине"

Дорога с краю от СВО: "Вернулись из Крыма в Москву на машине"

Дорога домой… Скорее всего, у тех, кто выбрал для отдыха южное направление, Крым и его окрестности, …

Источник: –MK.RU

Дорога домой… Скорее всего, у тех, кто выбрал для отдыха южное направление, Крым и его окрестности, остросюжетных впечатлений накопилось больше всего. Ведь на пути к этим местам и обратно фронтовая и мирная жизнь перемешиваются между собой. Потому что дорога проходит в зоне действия СВО или где-то рядом. Случилось так, что и наше путешествие в Крым и обратно было покрыто фронтовой пылью. Буквально через сутки после того, как мы въехали на территорию полуострова по Чонгарскому мосту, он был разрушен украинской ракетой. Дату выезда пришлось корректировать и ждать, когда всё отремонтируют. А за это время у меня произошла значимая встреча, о которой расскажу отдельно. Потом был обратный путь с заездом в прифронтовой город Геническ и беседы с местными жителями. Запомнились участки дороги с развалами херсонских арбузов и дынь по обе ее стороны, длинные колонны военных машин с бойцами, встретившихся попутно и навстречу, лица проверяющих на КПП, их полушутливые вопросы: «А ну покажите, что спрятали в багажнике» — и еще много чего неожиданного. Поэтому давайте по порядку.

Разговоры о важном Центром притяжения всего и вся на полуострове, конечно, были море с пляжем и набережная. А здесь разговоры между отдыхающими, как правило, сводились к одному: кто как добирался, каким способом поедет обратно, о теплой воде в море и где можно подешевле купить крымские дары. Среди этой суеты в один из дней я обратила внимание на молчаливую женщину в очках с рюкзачком, непривычно раздутым для любителей безмятежной жизни. Она ежедневно и неожиданно появлялась на пляже в ранние утренние часы. По-солдатски раскладывала подстилку, прятала под нее вещи, потом долго и далеко плавала. Выходила из моря, садилась на полотенце и застывала, опираясь руками на колени. Казалось, она чутко прислушивается к окружающим разговорам, будто боится спугнуть. Исчезала она так же незаметно, как появлялась. По-английски. Я застала ее однажды в той же неподвижной позе на закате уходящего дня возле лодочной станции. Она сидела у кромки воды. Море было гладкое, спокойное. Красный шар солнца опускался за горы. Я подсела к ней поближе и спросила: «Вы издалека приехали?» Она повернулась ко мне, поблескивая очками, и ответила быстро, будто ждала моего вопроса: «Я из Харькова». На блок-посту. Фото: Светлана Петрушова — Давно здесь? — А с весны! Мы проговорили с Татьяной (так звали мою визави) до глубокой темноты. Услышали, как сторож-лодочник щелкнул замком на входных воротах, и Татьяна сказала: «Теперь придется лезть через забор». Ей было далеко за шестьдесят. Забор был с человеческий рост. Но я без труда представила, как ее подтянутая спортивная фигурка легко перемахивает через преграду. Наверное, это было самое невинное препятствие в ее жизни. Ведь после того, что мне поведала моя новая знакомая, я пребывала в легком оцепенении. Меня сложно удивить, но я не переставала удивляться драматическим поворотам ее жизненной истории. В самые острые моменты повествования Татьяна начинала оглядываться и переходила на шепот. Первые конфликты в семье Татьяны случились с началом СВО. — Мой муж и старшая дочь после 24 февраля 2022 года встали на сторону противников СВО. Мы же с младшей дочерью оказались на другой стороне баррикад. Чтобы избежать ссор, я старалась не поддерживать разговоры мужа о политике. Но они периодически возникали, и начинали летать перья. Моя младшая дочь не выдержала, прошлым летом переехала к подружке в пригород под Тамбовом. Нашла там работу, устроилась учителем в сельской школе. Ей временно предоставили комнату. А я продолжала терпеть, — говорит Татьяна. — Обстановка накалилась, когда от осколочного ранения в Изюме погибла сестра мужа. Осколок попал ей в глаз. А ведь мы Нину сколько раз звали переехать жить к нам. Но она уперлась: «Не хочу бросать дом». А теперь от ее дома ничего не осталось. И ее самой тоже нет. А муж Нину любил очень. После этой трагедии страшно пить начал, на меня — с кулаками. Старшая тоже с катушек слетела: получилось, они двое против меня одной. Муж угрожал, что сдаст меня СБУ. Наше противостояние должно было как-то разрешиться. В конце апреля я собрала все необходимое и отправилась вон из дома. Мне удалось добраться до Крыма. Я ведь эти места знаю как свои пять пальцев. Мы 16 лет сюда ездили в отпуск. Но сейчас все родственные связи с родными на Украине оборваны. Пусть ищут меня, если хотят, ждуны несчастные.  — А где вы живете? — Поначалу боялась сама задать себе этот вопрос. В моем кошельке тогда было 36 тысяч рублей — все мои накопления. Других доходов не предвиделось. Моя пенсионная карточка в России недействительна. Она осталась дома. С нее либо дочь, либо муж, наверное, деньги снимают. Ну и пусть. Мне удалось найти хороший вариант. Я сняла угол у хозяйки почти в центре города за 250 рублей в сутки. До моря пешком 20 минут. Заплатила вперед сразу за 2 месяца. На площади 6 квадратов у меня есть кресло-кровать, тумбочка, светильник и вешалка для одежды. Удобства — на улице, кухня — общая, летняя. А мне большего и не надо. Хозяйка адекватная. Старше меня лет на десять, но с коммерческой жилкой. Весной я ходила в горы, насобирала и насушила полезные травы. Так что запас чая у меня есть. С утра завтракаю кашей с яйцом и ухожу к морю. Днем приноровилась отдыхать в огромном парке санатория, что рядом с морем. Охранники меня пускают, думают, я местная. Тем более я специально налаживала с ними связи, угощала мороженым, чтобы примелькаться. В корпусах на этажах стоят кулеры с кипятком и холодной водой. У меня с собой всегда кружка, заварка и пустые бутылочки. С июня здесь почти каждую неделю проводят какие-то семинары, конференции. Заезжают деловые люди. А это значит, что на улице перед бизнес-корпусом после полудня будет обязательно накрыта поляна для кофе-брейка. То есть появляется возможность напиться чая-кофе, поесть печенек, бутербродов и набрать что-то с собой. Иногда удается проскочить в толпе в столовую на шведский стол. Это вообще рай. У меня всегда с собой рулон с пакетами. Я их отматываю в магазинах, они же в доступности. И когда прорываюсь к еде в столовой, набираю в пакеты всего, что смогу унести. А хлеб тут очень вкусный — с зернами и вкраплениями морковки. Называется «Здоровье». Хотите попробовать? Татьяна достала из рюкзачка сверток, протянула мне. Вкус у «Здоровья» был необычный. — Меня держат на плаву книги. Хозяйка раньше библиотекой здешней заведовала. Она договорилась с девочками, и я регулярно беру там что-то почитать. В основном классику. Невероятное наслаждение получаю. Внешняя жизнь у меня однообразная. А в книгах я растворяюсь и переживаю вместе с героями все их чувства, будто это мои. Я спасаюсь этим от ненужных дум, невеселых мыслей, что иногда посещают. Я счастливая с книгами. Вот вы, например, знаете, каким способом Петр Первый прививал народу любовь к чтению? Он повелел каждому пришедшему в библиотеку давать чашку чая или рюмку водки. Народ в очередь вставал. Жаль, сейчас этого нет, — вздохнула Татьяна. — В конце июля сюда повалили отдыхающие. Спохватились. Хозяйка предложила мне подработку. Она пекла самосы — такие пирожки с начинкой. А я их разносила в местах скопления людей. Но у меня была куча конкурентов. Молодые парни предлагали те же пирожки, но с завлекательными стихами, например «если ты не съешь самос, у тебя отсохнет нос» и тому подобное. Но мне тоже удалось поймать «струю». Я заметила, что подвыпившая компания отлично берет пирожки, если их сопроводить стихами-шутками типа «не целуй жену взасос, лучше откуси самос», «если ты лихой пиндос, то не вздумай есть самос». Приходилось иногда и такое говорить, чтобы продать. Самым удачным днем стал тот, когда я толканула 20 штук. Но это было трудно. С каждого пирожка я брала себе 20 рублей. Слава богу, этот период длился недолго. Стояла жара, и во второй половине дня начинка уже подкисала. Вместо прибыли пошли убытки. И мы с самосами завязали. Татьяна неожиданно оживилась. — В начале августа хозяйка предложила мне интересный вариант — пожить пару недель в бухте Капсель в палаточном лагере с ее родственниками из Воронежа. А за это время она сдаст мою койку москвичу в три раза дороже. Я согласилась. Разве плохо жить прямо у синего моря. Мне даже спальник и палатку одноместную одолжили. А я помогала готовить на плите с газовым баллоном или на костре, — говорит Татьяна. — Накладка вышла, когда начался фестиваль «Таврида». Эта территория как раз недалеко от палаточного лагеря расположена. Туда приезжали высокие гости: Кириенко, Газманов, Машков и другие знаменитости. Все подъездные трассы перекрывали на неделю. И со стороны моря тоже патрулировали. Из-за этого пришлось по жаре пешком ходить в город за продуктами и запасами воды. На это полдня уходило. Когда столичный курортник съехал, я вернулась на свое место. Младшая дочка помогла мне с деньгами, прислала. Я сейчас оплатила свои «хоромы» аж до конца декабря. А там видно будет, как дальше жить. — Я тут прочла у Горького потрясающую фразу. Она точно про меня: «Люблю я ходить летними ночами один по земле — хорошо думается о ней и о мире в эти часы. Точно ты углубил корни до сердца земного. И вливается оттуда в душу твою великая, горячая любовь к живому», — Татьяна замолчала, будто переживала эти строчки снова. А потом мы полезли с ней, карабкаясь по пустым покрышкам, через забор в кромешной тьме. Выбрались на набережную, и я провожала ее до места ночлега. Обменялись телефонами. После этого я видела ее всего один раз у центральных ворот санатория. Она что-то рассказывала охраннику, а тот смеялся, уплетая мороженое. Это было за день до нашего отъезда. Възд в Мариуполь со стороны Крыма — новый район. Фото: Светлана Петрушова Маршрут построен Дату обратного старта мы долго не могли определить. Читали сводки экспертов и военкоров в мессенджерах, что части ВСУ медленно, но все же продвигаются в направлении Мелитополя. А через него, хотя и краем, идет дорога домой. Потом купили карту Крыма и нарисовали стрелками, где поедем мы. Вариант проезда через Крымский мост отмели сразу — он теперь постоянно под прицелом противника, и там случаются серьезные задержки по времени. Когда ты внутренне готов воспринимать окружающую действительность, на обратной дороге замечаешь детали, которые пропустил ранее. Уже приближаясь к месту выезда с полуострова, я увидела свежевскопанные лабиринты окопов, приземистые блиндажи и пункты наблюдения. Навстречу опять попались три танка, самоходная артиллерийская установка на тягачах. На подъезде к Бердянску успела сфотографировать одну из предупреждающих табличек о минировании и запрете остановки. Смогла прочесть на борту грузовика, который мы обгоняли, слово «Взрывается». Фото:Светлана Петрушова На левой стороне дороги в поле перед лесополосой заметила кратеры — воронки от снарядов. Срубленные осколками разорвавшихся боеприпасов деревья с размочаленными ветками. Навстречу шло много больших военных машин, у которых вместо лобовых стекол была натянута обычная полиэтиленовая пленка. Вдоль шоссе мелькали таблички с указателями «Токмак», «Новая Каховка», «Одесса» — те самые названия населенных пунктов, которые часто встречаются во фронтовых сводках. Мы приняли решение заехать в город Геническ. Нам рассказывали, что здесь на большом рынке можно купить вкусную рыбу. Сам город находится недалеко от основного сухопутного маршрута. Нужно сделать небольшой крюк — уйти в сторону. Геническ знаменит тем, что после отступления наших войск из Херсона он стал временной столицей Херсонской области. Наверное, этим и объясняется большое количество ракетных прилетов с украинской стороны. Недавний обстрел случился 6 августа. Придорожый торговец Андрей. Геническ — город рыбаков и рыбачек Название этого города я впервые услышала много лет назад от моей бабушки. Именно здесь они с дедушкой провели свой медовый месяц — в палатке на берегу Азовского моря. Сегодня здесь безлюдно и тихо. Связь есть, Интернет не работает. На блок-посту при въезде военный приветливо спросил, за какими песнями мы сюда пожаловали. Мы сказали про рыбу. Боец задумался: «А сегодня рынок совсем маленький, в понедельник обычно выходной, но, может, кого-то застанете… проезжайте». Навигатор не работал, и мы быстро заблудились. Подъехали к указателю на Арбатскую стрелку. Слева стоял двухэтажный магазин с надписями на украинском «Мережа продуктових магазинiв». Как хочешь, так и понимай. Вокруг ни души. Не возвращаться же на КПП. Двинулись наугад по безлюдной улице, тормознули у магазина, где стояли военные машины. Из дверей сельпо вышел водитель с ящиком персиков. «А где здесь рыбный рынок?» — спросили мы. «А я не местный, сам проездом. Не знаю, — ответил служивый на ходу. — Тоже блуждаю». Дорогу подсказала продавщица. По пути встретился магазинчик с вывеской «Мелiтопольский М”ясокомбiнат». Возле него стояла очередь — несколько десятков человек. А рынок действительно оказался пустым: голые прилавки, закрытые павильоны. Мы уж было пошли к выходу, вдруг из ниоткуда раздался женский голос: «Что вы ищете?» «Нам бы рыбки», — ответили мы неравнодушной женщине с большой сумкой. Она махнула направо: «Вон там еще несколько точек работает, может, успеете». Нас встретили с объятьями. Четверо женщин засуетились, и одна из них со словами «мы тут самые стойкие! Света, предложи ребятам вяленого пеленгаса» стала выкладывать из коробок все, что у них было. А было много чего: черноморская камбала — калкан, бычки, пеленгас, лещ. Рыба была в разных вариантах: свежая, вяленая, копченая… Пока выбирали, завязались разговоры. — Как вы тут живете? — спросила я. — Очень хорошо живем! Мы тут не голодные, не холодные. Люди на работу вышли, пенсии выплачиваются, зарплату платят. Гуманитарку выдают. Бабушкам вот уголь в зиму дали бесплатно. «Коммуналку» не платим: ни за свет, ни за воду. А еще нас тут охраняют. Конечно, стало лучше! Мы надеемся, что через год будет еще лучше. Напишите про нас. В нашем городе есть особенность — многих женщин Светами зовут. Была мода такая в 70-х годах. Точнее, у нас период Свет действовал где-то с 63-го года до 83-го. Вот мы вместе с напарницей тут стоим. Она тоже Света! — наперебой заговорили продавцы. — Света, а ну предложи ребятам бычков, а то они стесняются. В общем, накупили мы рыбы и даже торговаться не стали. Очень хотелось хоть как-то поддержать здешних людей. Потом забежали в хлебную лавку. За стеклом лежали душистые калачи с маком. Продавец улыбнулась. — Возьмите что-то. Хлеб у нас вкусный. Вы сами откуда? — Москва, Подмосковье. — А у меня там дети живут. Наш город, как начались военные действия, опустел. Многие разъехались по родственникам, а сейчас потихоньку возвращаются. Но я сама отсюда никуда не уеду! У меня тут свой дом прямо на берегу Азовского моря. Разве от такого уезжают?! Господи, как надоели все эти войны. Я так переживаю… Гибнут наши сыновья, братья, отцы. У нас ведь в первые дни СВО такое случилось!.. Вон видите ту улицу. Так вот на ней жила директор нашей школы-интерната Наталья Ивановна. Замечательная женщина. Она утром сидела за столом, кофе в чашку налила. А рядом с соседним домом, ее мамы, снаряд разорвался. Так вот этими осколками ее в первые же дни и убило. Чашка с нетронутым кофе так и осталась на столе. Били с украинской стороны в направлении российской воинской части — она во-о-он в той стороне стояла. А убили учительницу… К палатке подошли двое: подросток лет 14 и мужчина в черных форменных брюках и футболке с эмблемой ЧВК «Вагнер». На бедре у последнего в кобуре висело оружие, похожее на большой пистолет. Они интересовались хлебом, а мы поскорее сели в машину и тронулись в путь. Вскоре увидели большой фруктовый развал, остановились. — Забирайте последнее: 6 арбузов осталось и 3 дыни. Такого нигде больше не купите. Всё херсонское, — завлекал загорелый продавец по имени Андрей. — Зона боевых действий и нас затронула. Вон склад горит до сих пор. Андрей показал рукой в сторону лесополосы. Вдалеке поднимался высокий столб буроватого дыма. Рыбный рыно в Геническе. Фото: Светлана Петрушова «Тебя не сломать…» Потом опять была дорога, много блокпостов. На одном из промежуточных притормозили. Я опустила стекло, и мы столкнулись взглядом с проверяющим. Лицо его было наполовину закрыто камуфляжной маской из хлопка. И только серые глаза, настороженно-внимательные, рассматривали нас пристально и долго. А я разглядела его белесые ресницы, выгоревшие на солнце брови и капельки пота на лбу. На солнце были все +40, если не больше. Боец жестом показал, что мы можем двигаться дальше, и переключил внимание на авто за нами. А потом опять был Мариуполь. Но я его увидела уже с другого ракурса, совсем иным. Заметила на улицах детей, держащих за руки взрослых. Оживление во дворах, снующие по шоссе машины разных калибров. Из непривычного — бросились в глаза руины завода «Азовсталь». Один из гигантских его корпусов был похож на скелет динозавра, выгнувшего спину. По ходу движения он появился вдали на линии горизонта. Потом будто стал подниматься в полный рост, приближаясь и нависая над тобой, — такой страшный и беспомощный. Затем дорога свернула и пошла окраиной. И я увидела свежеоштукатуренные фасады трехэтажных домов. Вспомнила, что, когда мы проезжали здесь всего 3 недели назад, ощущалась одна разруха. А уже сегодня город медленно, но верно восстает из руин и пепла. В Ростовской области ближе к полуночи из-за ремонта полосы нам пришлось вклиниться в очень длинную колонну военных машин. На бортах грузовиков висели желтые таблички «Внимание! Впереди воинская колонна». В машинах сидели бойцы — бородатые и уставшие. Колонна двигалась в сторону Москвы. Скорее всего, ребята ехали на отдых. Мы больше часа тряслись, зажатые этими грузовиками с обеих сторон — спереди и сзади. Через пыльное стекло я старалась разглядеть лица военных. И мне начало казаться, что они тоже пытаются рассмотреть, кто же это на них смотрит. По встречной полосе похожие ряды грузовых машин с людьми двигались в сторону фронта. «Ротация», — подумала я. Страшно хотелось спать, веки слипались, и предо мной опять проявилась та картина: сероглазый боец на блок-посту с выцветшими бровями и уставшим, но стальным взглядом. А из магнитолы в авто очень громко, чтобы не заснуть, звучала песня: «Если с детства любишь Родину, как мать,/ Тебя не сломать,/ Тебя не свалить,/ Тебя не раздать,/ Тебя не разбить!/ Спасаешь себя,/ Чистым небом дыша,/ С утра до утра/ На ринге душа»…