Царская яхта, единожды видевшая царя и часто – любовницу Троцкого
Россия – великая речная держава, потому важную роль в жизни императорского семейства играла флотилия царских яхт. Формально подобных яхт в Российской империи не существовало, однако в 1885 году на Сормовском заводе по заказу Министерства путей сообщений были заложены два парохода «для служебных поездок». Эти пароходы – «Межень» и «Стрежень» – представляли собой красивые яхты с обводами клиперов. Внутренние помещения их были отделаны драгоценными породами дерева, а мебель и гобелены были в стиле Луи XIV. Однако оба судна в справочнике судов Речного регистра числились «буксирами с железными корпусами».
Увы, особы императорской фамилии редко путешествовали по рекам. Так, «Межень» впервые была использована по назначению лишь на три дня в июле 1899 года, когда великий князь Владимир Александрович изволил вояжировать из Ярославля до Рыбинска. В июле 1910 года на «Межени» совершила паломнический тур великая княгиня Елизавета Фёдоровна. В историю же «Межень» вошла в 1913 года в ходе торжеств по случаю 300-летия династии Романовых.
Было решено, что царское семейство прибудет в Нижний Новгород поездом, а затем проследует на «Межени» вверх по Волге до Ярославля. Для этого сформировали специальную эскадру в составе путейских (казённых) пароходов «Нижний Новгород», «Межень», «Стрежень», «Екатерина», «Орёл», а также больших пассажирских пароходов общества «Самолёт» – «Император Александр Благословенный» и «Царь Михаил Фёдорович».
Заранее на Волгу отправилась большая группа офицеров с моряками царских яхт. Под их руководством «Межень» и «Стрежень» были переделаны с особой роскошью. Удалось установить даже весьма внушительные ванны для купания высочайших особ.
Начиная с апреля 1913 года весь фарватер шириной в 50 саженей от Нижнего до Ярославля неоднократно протралили на предмет мин и естественных препятствий (корчей, топляков, камней и т. д.). Выставили сотни бакенов и вех. Между Нижним и Ярославлем организовали двести специальных постов, на каждом из которых имелось по две лодки и не менее трёх сторожей.
В мае 1913 года вся «эскадра» совершила пробный рейс из Нижнего в Ярославль и обратно. За три дня до приезда высочайших особ было приказано на Волге и прилегающих реках прекратить сплав леса, а за 12 часов до подхода царской флотилии должно было быть прекращено движение всех грузовых и пассажирских судов. Так что «Межень» на своем пути не встретила ни одного движущегося плавсредства.
За 12 часов до высочайшего отбытия из Нижнего Новгорода вверх по реке вышел пароход путей сообщения в сопровождении двух моторных баркасов. На их борту находилось несколько десятков полицейских, которые должны были останавливать все встречные суда, идущие как сверху, так и снизу, и заставлять их становиться на якорь вне фарватера. После чего на каждом из остановленных судов оставался одни нижний чин полиции.
После прохода царской флотилии идущий сзади казённый пароход в сопровождении баркаса снимал с задержанных частных судов нижних чинов полиции и разрешал судам продолжать свой путь. Одновременно казённый пароход наблюдал, чтобы идущие снизу пароходы не обгоняли его.
За три дня до отплытия царя из Нижнего было запрещено движение по Волге всех частных моторных лодок. Населению категорически запрещалось разжигать на берегу костры.
На всякий случай на пути из Москвы в Нижний Новгород впереди царского поезда с интервалом в 1 час пустили два поезда – литер «Св» (свитский) и литер «Б». Оба поезда не имели внешних отличий от царского. Поезд с Николаем II прибыл в Нижний Новгород в 10 часов утра 17 мая. А уже вечером царь пересел на яхту «Межень». Свита разместилась на трёхпалубном пассажирском пароходе «Царь Михаил Фёдорович». Министры Коковцов, Маклаков, Рухлов и чины охраны отправились на других пароходах.
Царь посетил Ипатьевский монастырь, Кострому и Ярославль. В полночь на 22 мая царский поезд умчал Николая II из Ярославля в Москву. Обратим внимание, что все ночи император провёл на борту «Межени».
В каждом городе Николай II проезжал между выстроенными шпалерами гимназистами и гимназистками. Гимназистам отменяли ежегодный экзамен и переводили в следующий класс по средним отметкам. Они были в восторге!
За гимназистами стоял строй солдат, и лишь потом – «народ». «Народ» был непростой: он состоял из членов Союза русского народа («черносотенцев») и Добровольной охраны Государя. Местная полиция заранее собрала досье на каждого функционера из обеих организаций. Под личную ответственность каждому из них было разрешено взять с собой несколько родственников и знакомых.
Гимназисты же в волжских городах, равно как и в других поездках царя, должны были служить живым щитом на случай покушения. Дело в том, что ещё в 1905 году эсер Каляев не решился кидать бомбу в карету с великим князем Сергеем Александровичем, поскольку в ней были дети. Любопытно, что учителям и гимназистам, отправленным встречать царя, запрещалось иметь зонты, бинокли и цветы.
Для охраны царя привлекались и войска. Так, в Костроме и Ипатьевском монастыре его безопасность обеспечивали 13-й Лейб-гвардейский Эриванский полк, Пултуский и 17-й Кизляро-Гребенский полки Терского казачьего войска. В Ярославле охранял царя 181-й пехотный Остроленский полк.
Террористы и революционеры сорвать путешествие царя не пытались. Единственным происшествием, озаботившим генерала Джунковского, заведовавшего охраной царя, стало прибытие в Кострому Григория Распутина с епископом Варнавой. Как писал Джунковский, Распутин «потребовал от билетного бюро выдачи ему билета на все торжества. Стремоухов оставил это до моего приезда. Я дал совет – билета отнюдь не давать, но и не удалять из города. Если хочет быть на торжествах, то с народом может быть где ему угодно, это никого не касается, билеты же даются лицам официальным, а Распутин, не занимая никакой должности, права на билет не имеет. А в случае, если б Распутин настаивал, я сказал Стремоухову, чтобы он объявил, что мне его просьба была доложена и я отказал. Всё же Распутин прошел в Ипатьевский собор и стоял в алтаре, будучи проведён туда по приказанию императрицы агентом дворцовой охраны, затем он присутствовал и при закладке на площади, стоял в стороне с этим агентом дворцовой охраны».
Как видим, за все время длинного путешествия Николай II с семьёй ночевал исключительно в поезде или на борту яхты «Межень».
Перед приездом императора в любой город там производились превентивные аресты всех подозрительных лиц. Но после убытия царя их обычно выпускали. Благодаря принятым охраной мерам путешествие царя по Волге в мае 1913 года прошло без инцидентов. Более царь и его семья речными яхтами не пользовались.
В июне 1918 года пароход «Межень» становится штабным кораблём Волжской военной флотилии. А фактически – личной яхтой Ларисы Рейснер, метрессы Председателя Реввоенсовета Льва Троцкого, а затем – командующего Волжской флотилией Фёдора Раскольникова.
Взойдя на борт «Межени», Лариса разместилась в покоях императрицы Александры Фёдоровны. Дюжина историков утверждают, что «Межень» участвовала в боях. Это – липа, ни в одном бою она не участвовала, разве что в июне 1919 года в отсутствии Ларисы «Межень» пару недель занималась тралением Волги.
29 апреля 1920 года «Межень» была сдана Обводу. Но в июне того же года Раскольников требует яхту себе и вояжирует на ней с Ларисой от Астрахани до Нижнего Новгорода.
В конце 1950-х годов «Межень» была посажена на мель у Саратова, а в августе 1959 года разобрана.
А сейчас в Костроме возникло целое движение за восстановление «Межени».