«Хотим серьезно увеличить свои объемы в Африке»: вице-президент Segezha Group рассказал о планах компании
Вице-президент Segezha Group Николай Иванов на протяжении десятилетий ведет бизнес в Африке — регионе, которому теперь придают большое значение. Своим личным деловым опытом, советами и взглядом на перспективы он поделился с главным редактором Business FM Ильей Копелевичем.
У нас в гостях Николай Иванов, вице-президент Segezha Group. Это один из крупнейших лесопромышленных холдингов в России, очень экспортно ориентированный. Сегодня мы будем говорить в основном про Африку. Во-первых, в России не первый раз готовится совместный с Африкой саммит. На этот континент обращены взоры как политиков, так и бизнеса. Перестраиваются торговые связи, отношения, и Африка — огромный континент, где Россия пока не сильно представлена, но у Segezha Group опыт есть. Значительная доля экспорта компании — это бумага, упаковка, фанера, пиломатериалы. В 2022 году ЕС
эти рынки, а это было одно из основных направлений. Что к этому моменту дала вам Африка и какие взгляды?
Николай Иванов:
Африка не совсем новый регион как для Segezha, так и в целом для российского леспрома. Север Африки традиционно работал с российскими предприятиями и продолжает это делать. Мы поставляли в основном бумагу, отчасти уже готовые мешки. Суммарно, по статистике последних пяти лет, у нас регулярно покупали продукцию компании из 11-15 стран. Поэтому нам немного проще, у нас доля продаж на Африканский континент доходила до 7-8% от экспорта. Как ни парадоксально, она не увеличилась в прошлом году, а сократилась за счет поставок на север Африки, потому что клиентами были компании с акционерами из Европы. У нас сократился объем на Марокко, Алжир, частично Тунис, но выросли поставки в другие страны. Поэтому как перспектива, как задача по объему продаж, по доле рынка я думаю, что 10% от нашего экспорта, то есть рост в полтора-два раза по сравнению с 2021 годом, — это реальные показатели. Сколько приходилось на Европу и Америку до начала всех событий?
Николай Иванов:
На все недружественные страны, которые закрыли поставки всего лесопромышленного, их около 42, приходилось до 30% экспорта. Экспорт у нас был, есть и остается основной частью бизнеса. Внутренний рынок будет увеличиваться, но российский леспром с давних времен был экспортно ориентированным. Вы говорили, что экспорт до 75%, из них 30% приходилось на Западную Европу, на 42 страны. Какой шок пришлось пережить в связи с закрытием этого рынка и каким образом доля Африки автоматически не выросла?
Николай Иванов:
У нас в пакете были контракты более чем с 80 странами, больше половины мира продолжает с нами работать. Если брать следующие рынки после Европы, а по некоторым позициям даже основные рынки, это был Китай. Поэтому у нас больше произошла не переориентация, а увеличение объемов продаж на Китай, Индонезию, открылась Индия. Также мы хотим серьезно увеличить свои объемы в Африке, там, где мы можем конкурировать, где найдутся эффективные логистические решения через различные варианты, чтобы, может быть, обеспечивать локализацию производства. В Европе работало семь заводов Segezha, куда вы поставляли сырье, а из этого уже получали бумажную упаковку для стройки, стройматериалы из древесины и так далее. Эти заводы в Европе живы?
Николай Иванов:
Живы, они сейчас вне контура группы, это решение на сто процентов связано с санкционным режимом. Мы не были монополистом на европейском рынке, занимали условно вторые-третьи позиции. Было чем заместить нашу бумагу, это и произошло. Америка продолжает покупать все, что выпускаете?
Николай Иванов:
Америка из российской продукции продолжает покупать в основном фанеру, потому что она практически не замещается иными видами. Импортеры платят 50%-ную пошлину и все равно продолжают ее покупать. Вы говорите, что в Африке, возможно, тоже будете локализовывать производство конечной продукции. Как это выглядит, как проходят переговоры, какие выгодные и невыгодные условия по сравнению с другими регионами присутствия?
Николай Иванов:
Я бы очень осторожно обсуждал эту тему. Как логичный хаб для нас выглядит Египет. Оттуда в радиусе 250-300 километров открывается огромный рынок десятков и сотен миллионов населения, это и страны Персидского залива, и весь север Африки, зона покрытия доходит до Судана. Такая локализация позволила бы продавать продукцию уже египетского происхождения, что важно для севера Африки. Было бы снято ограничение на сырье российского происхождения для потребителей европейских компаний. Там много принадлежит европейским компаниям.
Николай Иванов:
Основные индустрии связаны с цементом. Вы им — упаковку для цемента, а это один из основных товаров.
Николай Иванов:
Да, это ограничение. Поэтому перспективное направление точно здесь, но какие перспективы, трех- или пятилетние, сказать сложно. Плюс мы смотрим на развитие, на реализацию проекта по созданию российской промышленной зоны в Египте в зоне Суэцкого канала. Выберем вариант — либо партнерство с местным производителем цемента, либо строительство своего предприятия, и дальше уже покрытие большей части Африканского континента из этого хаба. Тут можно проще решить и вопросы расчетов и логистики. Один из вариантов, который мы рассматриваем. У нас есть прямые продажи — Сенегал, Кот-д’Ивуар, Гана, Уганда, ЮАР. Продажи в ЮАР сильно выросли в прошлом году и еще вырастут в этом. Суммарно мы планируем оборот с Африкой за год до 50 млн долларов. Сколько лет вы уже знакомы с Африкой как с бизнес-партнером?
Николай Иванов:
Африка очень разная, географически север Африки — это ведь тоже Африка. Она как бы и Африка и в то же время Лига арабских государств, политически два разных объединения.
Николай Иванов:
Согласен. Но многих партнеров из Египта, Туниса, Марокко я знаю с 1987 года, когда я начал трудиться в «Экспортлесе». Представляете, часть владельцев остались те же самые. Почему это удивительно? Многое за это время изменилось, а они остались?
Николай Иванов:
Очень многое изменилось, и структура лесного бизнеса в Европе существенно поменялась за 30 лет. Большее влияние интернет-торговли, иные каналы продаж, а там все осталось на традиционном уровне. Кстати, один из импортеров пиломатериалов в Тунисе владеет небезызвестной сетью ресторанов в Москве La Maree. Первая профессия господина Меди [Дусса] была связана с торговлей российскими лесоматериалами по северу Африки, и, по-моему, он продолжает этим заниматься. У вас большой опыт, фактически 30 лет, но 30 лет назад мы не заходили дальше, чем север Африки?
Николай Иванов:
Практически да. Были исключения, но не правило. В страны, которые сейчас — наши партнеры, поставок не было, об [экспорте] в ЮАР даже речи не могло идти 30 лет назад. Наоборот, был импорт из Африки. Для мебельной промышленности СССР, потом немного России поставлялись кряжи африканских пород древесины для производства шпона и мебели. Теперь этого нет?
Николай Иванов:
Сейчас меньше, в меньшем объеме. Красное дерево, например махагони, — как раз Африканский континент. Нам достаточно непросто работать с этим рынком. У них есть свои запасы древесины, нужно находить ниши, где мы совершенно не конкурируем, а их не так много. Вы сказали, что за последние годы компания вышла на рынки других африканских стран, все дальше и дальше на юг. Расскажите про ЮАР.
Николай Иванов:
ЮАР, наверное, ближе к европейской организации бизнеса. Не совсем близка, но ближе, это и формы расчетов, и организация логистики, и каналы продаж. Может быть, поэтому у нас быстрее всего по объему и в процентном отношении выросли поставки именно туда. По бумаге в два раза, если сравнивать год с годом, открылись поставки фанеры, тоже выросли больше чем в два раза, но не столь существенный объем, как по бумаге. В ЮАР меньше экзотики, чем в других странах. Когда вы говорите про экзотику, что надо иметь в виду?
Николай Иванов:
Специфика организации переговоров, переписки, необходимо, чтобы были личные контакты. Они возникают в том числе при помощи ковидных способов связи. Мы общаемся напрямую, сейчас это возможно, поэтому очень рассчитываем на второй форум «Россия — Африка». В первом мы участвовали, он был в Сочи. Прямой контакт, конечно, более эффективен, но сейчас общаемся по Zoom, и гораздо лучше понимаешь человека. Условно надо поговорить, это важно. Как с языками?
Николай Иванов:
Достаточно набора европейских языков — английский, французский. Причем не нужно ими владеть на уровне выпускника пятого курса МГИМО, хватит рабочего английского для организации переписки и контактов. Как относятся к России в целом или это не имеет яркого значения именно в деловых контактах?
Николай Иванов:
Скорее положительно. Не знаю, это история или там просто веселые и добрые люди. Но я негатива не замечал. Но наверняка приходится иметь дело с органами власти. Я слышал, что в Европе на личном уровне не возникает недоразумений, но если ты идешь по документам, по бюрократии, то много сложностей. Как в Африке с бюрократией?
Николай Иванов:
С бюрократией там все хорошо. Поэтому один из наших вопросов по локализации производства — это поиск партнера для упрощения вопросов, связанных с получением разрешений и лицензий, если это необходимо, и прочим. В большинстве стран партнер желателен, если речь идет о локализации производства. Если речь о торговле, то нет такой необходимости, нам и Российский экспортный центр в помощь. Есть система страхования экспортных контрактов, она похожа на систему факторинга. Есть варианты, как обезопаситься на этих рынках. Сейчас расчеты — это очень важный момент. Понятно, что нам надо заходить на Африку, наверное, есть с чем, и двери открыты. Вопрос: в чем рассчитываться?
Николай Иванов:
В этом плане есть проблемы. Пока превалируют доллары и евро, это может вызывать осложнения. У нас есть ряд торговых домов, открытых в различных юрисдикциях, мы можем получать платежи и получаем, но нужно системное решение. Основной рынок у вас, допустим, Египет, крупный рынок — ЮАР. Это крупные страны, и у них тоже достаточно зрелая валюта — южноафриканский рэнд и египетский фунт. Она меняется на международных рынках на другие валюты.
Николай Иванов:
С рэндом вопросов нет никаких, а с фунтом есть. Как происходит расчет при поставках в ЮАР?
Николай Иванов:
Обычная схема, меньше проблем. Там развитая банковская система, корреспондентские отношения, вопросов нет. С египетским фунтом проблема в том, что он очень нестабилен, за последние семь лет происходило несколько девальваций. Плюс последние полтора года внутри страны было много ограничений на уровне Центробанка Египта по возможности переводов в валюте вне Египта. Это не связано с санкциями против российской финансовой системы?
Николай Иванов:
Нет, это внутренняя история. Достаточно сложная экономическая ситуация. Заметили, за 30 лет [не раз] происходили такие процессы, думаю, в ближайшее время ситуация выправится. Севера и юга коснулись, а вот Уганда, Гана, Сенегал, Кот-д’Ивуар — тоже новые для вас рынки.
Николай Иванов:
Сенегал, Камерун — хорошие, большие рынки. Мы рассчитываем каким-то образом наладить отношения в Нигерии, тоже огромный рынок и по стройке, и по населению. В целом очень интересный для нас регион. Вопрос, сложно ли работать. Конечно, сложнее, чем на сложившихся ранее рынках, но это нужно делать и продолжать свою диверсификацию, которая в том числе позволит в будущем избежать разовых шоков. Теперь с бытовой точки зрения. Вам, наверное, приходится выезжать в эти страны. Вы давно работаете с Африкой, поэтому есть опыт, что изменилось? У нас по-прежнему проблемы с карточками, а там, возможно, не так просто и наличные деньги менять. Насколько это комфортно, удобно?
Николай Иванов:
Нигде нет проблем с обменом наличных денег, во многих юрисдикциях их и менять особо не нужно, я имею в виду традиционные валюты. То есть наличные евро и доллар там принимают во многих местах?
Николай Иванов:
Во многих местах принимают традиционные карты. Принимают юани, дирхамы?
Николай Иванов:
Дирхамы — да, юани — зависит от того, какой поток китайских туристов и предпринимателей есть в конкретной стране. В островных государствах очень развита система UnionPay, что сейчас отчасти спасает российских туристов, где-то нет. Очень неоднородный континент. Даже если взять экваториальный уровень, одна история — это Кот-д’Ивуар, совершенно другая [история] с противоположной стороны, где так называемые страны Африканского Рога — Сомали и так далее. О единой картине сложно говорить, везде своя специфика, и общий подход я обозначить не могу. Внимание к партнеру, осторожность, исполнение обязательств и максимально возможное использование механизмов страхования бизнеса, которые есть благодаря Российскому экспортному центру. Сейчас огромное значение, достаточно неожиданно для меня, имеет наше торгпредство. Лет пять назад, даже три года назад, вряд ли бизнес стал бы обращаться в торгпредство для поиска партнера. Но их передали из министерства экономики в министерство промышленности и торговли, и у нас на регулярной основе происходит контакт по многим регионам, в том числе по африканским. Часть из контрактов, которые подписали и реализуем, мы получили при активном содействии российских торговых миссий. Если это звено было немного искусственным в европейских странах, то для выхода на эти рынки оно абсолютно необходимо. Плюс многие компании не имели такого опыта, как у Segezha Group. Не могу сказать, что у нас был гигантский опыт, но какой-то был, а много компаний выходит впервые. Что касается Zoom и так далее, как инфраструктура, к которой мы привыкли, изменилась за последнее время в разных африканских странах?
Николай Иванов:
Скорее в позитивном направлении. В большинстве столиц можно получить привычный уровень сервисов по всем направлениям, от интернета до покупок и так далее. Логистика — сквозная тема последних лет. Расскажите вкратце о главных изменениях, которые происходят, о логистике в сторону Африки.
Николай Иванов:
Несколько вариантов: в основном либо через север, это Александрия, либо прямые отгрузки. Но немного тормозит развитие продаж, что высокая стоимость логистики не позволяет выходить на конкурентный уровень. На это нужно обратить внимание, потому что на Китай, Индию, в целом Тихоокеанский регион серьезно улучшилась ситуация по логистике. Не так давно мы сообщали, что подешевели контейнерные перевозки в Китай. Скажите как крупный экспортер в сторону Китая, это так?
Николай Иванов:
Да, поток переориентировался. По-моему, через восточный полигон впервые в прошлом году перевезли грузов на 5 млн тонн больше, чем в западном направлении. С пиковых значений цена снизилась минимум в полтора раза, осталось сделать небольшой шаг, и когда цена по экспортным поставкам за один контейнер составит 1700-1800 долларов, то это будет [отлично]. Сейчас диапазон 2,5-3 тысячи долларов, на пике — совсем сумасшедшие цифры называть не буду, но 5-6 тысяч долларов было. Что касается экспорта в Африку, мы понимаем, что на западные судоходные компании, на западных перевозчиков, логистических операторов, которых мы видели на любой железной дороге и складе в Москве, Мaersk и все остальное, не рассчитываем.
Николай Иванов:
Нет, не рассчитываем. Раньше это были самые конкурентные [компании]. Теперь есть варианты отгрузки через Стамбул, через Александрию, но регулярности еще нет. Тут не знаю, что первичнее — логистика или объем поставок. Я думаю, это взаимосвязанные задачи и решаться они будут параллельно, одновременно. Это российские логистические операторы растут и начинают предоставлять больший спектр доставки или мы ищем ранее незнакомых зарубежных?
Николай Иванов:
Африка в меньшей степени обслуживается российскими операторами, скорее это иностранцы. Есть не только ведь Мaersk и прочие большие судоходные компании, существуют меньшего размера, поэтому как-то довезти можно. Пусть по количеству контейнеров на одном судне это будет не 20-тысячник, пусть это будет 2,5-3 тысячи контейнеров. Но если это будет регулярная линия, которая будет совершать рейс раз в десять дней, в две недели. Пока Россия в Африке далеко не на первых местах. Значительная часть бизнеса традиционно, с учетом истории, находится в собственности, под контролем европейских стран, и мы туда выходим. Есть непреодолимые программы? Мы говорили о не всегда простых расчетах, о логистике, которая тем не менее есть. О чем еще стоит сказать перед тем, как пройдет второй деловой саммит «Россия — Африка»? О чем должны говорить политики, какие проблемы хотелось бы, чтобы они решили?
Николай Иванов:
Расчеты, логистика, реализация проекта промзоны в Египте. С точки зрения севера Африки желательно нивелирование разницы в торговых режимах по расчетам, по импортным пошлинам на российскую продукцию, чтобы мы были конкурентны с другими поставщиками. С инвестиционной точки зрения, я конкретно о нашей отрасли, в других индустриях есть опыт инвестиций в африканские страны, у нас скорее нет, чем да. Если пройдем этот путь в Египте, дальше возникнут вопросы страхования инвестиций и так далее. Но нам [сначала] нужно пройти этап торговых отношений с Африканским континентом, а потом уже думать о суперинвестпроектах.