Иранец Мехран Карими Нассери прожил очень скромную жизнь, однако умудрился стать настоящей знаменитостью, героем бесчисленных репортажей в СМИ и даже вдохновил Стивена Спилберга на съемки одного из культовых голливудских фильмов. Все дело в том, что Нассери оказался заточен в стенах парижского аэропорта на несколько лет — сперва по решению властей, а впоследствии — по собственной воле. В ноябре 2022 года он скончался в стенах родного терминала от сердечного приступа и снова стал героем мировых заголовков. О том, какой была его жизнь и почему ею так интересовались писатели и режиссеры, — в материале «Ленты.ру».

Немного одежды и 500 долларов при себе

Нассери родился на юге Ирана в 1945 году в богатой нефтью провинции Хузестан. По тем временам его семья была очень зажиточной — отец работал врачом в англо-иранской нефтяной компании, поэтому ни Мехран, ни остальные его пятеро братьев и сестер ни в чем не нуждались.

Юный иранец никогда не горел идеей поймать звезду с неба и хотел жить самой обычной жизнью: окончить университет, жениться и завести детей. Но мечтам Нассери не суждено было сбыться — когда ему исполнилось 23 года, его жизнь стала похожа на закрученный сюжет драматического фильма.

В результате овдовевшая женщина предложила юноше сделку: она оплатит учебу в Брэдфордском университете в Англии в обмен на то, что он больше никогда не появится в Иране. В течение трех лет он изучал историю Югославии, однако доучиться так и не смог — стипендия перестала поступать на счет.

Тогда Нассери отправился в Тегеран, чтобы еще раз переговорить с семьей, но вместо этого он оказался в тюрьме: иранские власти припомнили ему участие в акциях протеста в Британии против правящего режима шаха Мохаммеда Резы Пехлеви. Через некоторое время его отпустили при условии, что он лишается паспорта и больше не сможет въехать на родину.

Так бывший студент превратился в мигранта, слонявшегося из одной европейской страны в другую. Британия, Нидерланды и Германия не приняли Нассери, сославшись на неправильно заполненные бумаги.

Удача улыбнулась иранцу в Бельгии — от представительства ООН он получил статус беженца с возможностью жить в любой европейской стране. Накопив немного денег, он решил вновь попытаться найти свою биологическую мать и поехать в Глазго.

Но мечты иранца снова рухнули в одночасье в 1988 году. По пути из Парижа в Лондон случилось непредвиденное — у него пропали документы. Миграционная служба аэропорта Хитроу была непреклонна: пропускать пассажира без документов в страну категорически отказались, решив депортировать его в Париж, из которого он только что прилетел.

Во Франции у Мехрана снова возникли проблемы: выпустить его из парижского аэропорта без документов не могли, но и выслать куда-то еще также не имели права.

Пересадка длиною в жизнь

Сперва мужчина убеждал себя, что придется подождать несколько дней, потом недель, потом месяцев, прежде чем ему разрешат покинуть здание терминала. Бесплатно защищать интересы беженца без документов принялся адвокат Бурге. Однако добиться справедливости он смог лишь через десять лет.

За это время о Мехране вначале узнал весь аэропорт Шарль-де-Голль, а потом и весь мир. По словам сотрудников терминала, мужчина «с коротко подстриженными усами и мягким голосом» обычно сидел в углу на красной пластиковой скамейке, между пиццерией и магазином электроники. От внешнего мира его отгораживали четыре тележки для багажа, на которых были аккуратно сложены его вещи.

Рядом со скамейкой стоял кофейный столик — его принес кто-то из сотрудников аэропорта — на нем зеркальце, электробритва, которой он пользовался каждое утро, и сотни вырезок из газет.

Узнав о беде, приключившейся с Нассери, люди присылали ему деньги по почте, делились личными вещами, заваливали письмами. Один из туристов подарил ему спальный мешок и походный матрас.

Живя в терминале, иранец мылся в туалете и относил одежду в прачечную аэропорта. Стюардессы давали ему туалетные принадлежности, оставшиеся от пассажиров из бизнес-класса. Персонал воздушной гавани даже делился с ним купонами на питание, однако на протяжении всего времени, проведенного в здании аэропорта, обед затворника оставался неизменным.

«Один филе-о-фиш и большую порцию картофеля фри», — обычно заказывал Мехран в «Макдоналдс».

Спилбергу и не снилось

В остальное время он коротал дни, читая газеты или книги по экономике и делая заметки в своем блокноте. Именно эти записи позже помогли ему вместе с британским журналистом Эндрю Донкином выпустить биографию под названием «Человек в аэропорту» (The Terminal Man).

Например, в книге он отрицает, что был иранцем, и представляется британцем, который родился в Швеции. Также Мехран просил называть его не иначе как сэр Альфред Мехран. Помимо этого, со страниц книги он предстает чуть ли не диссидентом, активно участвовавшим в акциях протеста в Иране против шаха Пехлеви.

Тем не менее из-за отсутствия каких-либо документальных подтверждений и доказательств отделить правду от вымысла было невозможно. Поэтому книга вышла в том виде, в каком захотелось Мехрану. И впоследствии стала популярна не только у обычных читателей, но также привлекла внимание голливудского режиссера Стивена Спилберга.

И пускай компания Dream Works получила право полностью переписать рассказ иранца и не указывать его в титрах, заплатив Мехрану 250 тысяч долларов, после выхода фильма журналисты буквально не давали прохода иранцу. Как писала Le Parisien, порой в день он давал по шесть интервью и очень этим гордился. Нассери даже повесил постер фильма рядом со своей скамьей.

«Сейчас я понимаю, что стал популярным. А ведь до того, как я оказался здесь, во мне не было ничего интересного», — писал он потом в своей автобиографии.

В отличие от героя Тома Хэнкса в фильме «Терминал», влюбившегося в эффектную стюардессу, которую играла Кэтрин Зета-Джонс, ни о каких романтических историях Мехрана Нассери ничего не известно. Сам он никогда не касался этой темы и не сообщал, искал ли его кто-нибудь из друзей или родственников.

«Я уже дома»

Спустя десять лет пребывания иранца в стенах парижского терминала вначале Бельгия, а потом и Франция предложили ему долгожданный статус беженца и право оставаться в стране. Адвокат Бурге ликовал: наконец Нассери сможет покинуть здание аэропорта и уехать в любую страну Европы. Но, получив документы, затворник повел себя неожиданно — он решил остаться в родном терминале.

«Мой друг доктор Филипп Баргейн пытался убедить меня подписать документы, чтобы я мог вернуться домой. Но неужели он не понимает, что я уже дома?» — писал он в своих воспоминаниях.

По мнению главного врача аэропорта, Нассери «боялся покинуть мыльный пузырь, в котором жил последнее время». «Получив документы, он испытал настоящий шок, как будто его сбросили с лошади. Он ждал этого более десяти лет, а потом вдруг ему предлагают за несколько секунд подписать какие-то документы и все — уходить», — рассказал его друг Баргейн.

По его словам, жизнь в аэропорту отразилась на физическом и психическом состоянии затворника. Он стал считать, что у него по-прежнему проблемы с документами и поэтому он не должен покидать пределы воздушной гавани. Баргейн говорил, что Мехран превратился в тот тип заключенных, которые после выхода на свободу уже не приспособлены к жизни в обществе. В результате иранец остался в терминале еще на несколько лет.

Так продолжалось до 2006 года, пока из-за проблем со здоровьем он не попал в больницу. Но даже закончив лечение, иранец хотел быть ближе к аэропорту, который стал для него родным домом, и поселился в отеле, расположенном рядом с терминалом.

Деньги, полученные за экранизацию фильма, он постепенно растратил. Правда, на что именно они пошли, нигде не уточнялось. В начале ноября 2022 года, словно по зову судьбы, он вновь появился на пороге аэропорта Шарль-де-Голль. Однако в этот раз Мехран прожил в любимом здании совсем недолго.

Около полудня 12 ноября у него случился сердечный приступ. Прибывшие на место врачи не смогли спасти жизнь 77-летнего Нассери.

После его смерти аэропорт имени Шарля де Голля опубликовал заявление, в котором сообщил, что персонал и гости заботились об иранце «в течение многих лет настолько, насколько это было возможно». В документе отмечалось, что сотрудники терминала были бы счастливы, если бы Мехран, испытывавший психологические проблемы, наконец нашел настоящий приют.

В одном из интервью иранец признался, что совсем не сожалеет о том, что 18 лет своей жизни провел в терминале аэропорта: «Я не злюсь, единственное, что я хотел узнать, — кто мои родители». Но ответ на этот вопрос Мехран так и не получил.