Палатки крылья расправляют: почему кэмпинг снова становится популярным
Туризм снова в моде: растет спрос на экипировку; на базах отдыха и в кемпингах места бронируют заранее. Для одних эти виды отдыха в новинку, а для других — повод для ностальгии.
Тренд на внутренний туризм активизировался и не сбавляет оборотов уже несколько лет. Когда уже были ослаблены пандемийные ограничения, но еще закрыт выезд в другие страны, и туроператоры, и продавцы турмагазинов начали отмечать, что россияне оценили его прелести — иначе нельзя было объяснить рост спроса на туристическое оборудование. С мая этого года, по понятным причинам, спрос на принадлежности для походов и «дикого» отдыха вырос по сравнению с прошлым годом на без малого 130 процентов. Продажи туристических сумок и рюкзаков взлетели относительно прошлогодних на 196 процентов, палаток — на 140, штучные продажи снаряжения для занятий альпинизмом — на 152. Для кого-то подобные цифры — шок. Но не для тех, кто долгие годы тосковал по тому, что, казалось, начало уходить в прошлое…
«Продажи спреев от насекомых выросли на 67 процентов…» Счастливчики! А ведь когда-то единственным средством защиты от надоедливых кровососов были одеколон «Гвоздика» и крем «Тайга», а от зуда после укусов спасались настоем ромашки и содой. Впрочем, это едва ли смущало любителей походов и «дикого» отдыха. Советские люди были достаточно неприхотливы, а подобные виды проведения выходных или отпуска стали для них подсознательным выражением свободы.
Отдых не по путевке был распространен в СССР едва ли не больше, чем по ней, пусть даже частично оплаченной профсоюзами. Любители «дикого» туризма делились на три категории — организовывали походы сами, примыкали к организуемым группам или отправлялись на отдых стационарный, но в выбранном месте — на берегу реки или моря.
Современному туристу трудно представить, как ценна была в советские времена любая экипировка. Станковый рюкзак начал приходить на смену круглому брезентовому «абалаковскому» только в начале 1980-х. Обладание рюкзаком на каркасе ставило его владельца в особое положение. Остальные же совершенствовали искусство сбора «кругляша», ведь от того, как в нем был распределен груз, зависело, насколько тяжело его будет нести, начнет ли после перехода болеть спина, сотрутся ли плечи и так далее.
Туристические секции и клубы в СССР создавались повсеместно, начиная со школ и заканчивая производственными объединениями и заводами. В московской школе № 856, например, где училась я, в походы ходили трижды в год, не считая зимних лыжных выездов. Руководил школьниками-туристами учитель физики Роберт Семенович Шварц, наш класрук в 9–10-м классе. Благодаря ему мы излазили Крым и Кавказ вдоль и поперек, посетив огромное количество городов, музеев и просто безмерно красивых мест. Дисциплина в походах была железная. По крайней мере, так считал Роберт Семенович, благо наши мелкие шалости никогда сильно не выходили «за рамки». В походах зарождались романчики и крепла дружба, там проверялись на прочность отношения и исподволь становилось ясно, кто и чего стоит. Родителям отправка чад с учетом билетов и продуктов обходилась примерно в тридцать рублей, что было недешево, но и не запредельно дорого. Осенью и весной выезды длились неделю или дней десять, занимая каникулы, летом — недели две, а то и почти три. С нежным теплом вспоминая своих учителей, при одной мысли о школе первыми в голове всплывают именно походы.
Тащить с собой и нам, и туристам-взрослым приходилось немало. Спальники тогда были ватными, тяжелыми, весили до пяти кило, а брезентовые палатки, хоть и прикрытые пленками, плохо сохли, и их просушка была отдельной головной болью. Как счастливы мы были бы, узнав тогда о существовании флиса и гортекса, холлофайбера, политаффеты и прочих мембран, подержав в руках современные непродуваемые и непромокаемые палатки, ничего при этом не весящие! Но увы. А наш брезентовый и ватный скарб хранился в школе и выдавался под расписку на поход. Кроме него, на себе несли продукты, каны для готовки, костровые принадлежности, личные вещи и миски-кружки… Впрочем, что вес? «Испытание» походами сплачивало, многие из моих «одношкольников» общаются плотно и ныне, подружившись в походах.
Подобных туристических секций и в Москве, и в России в целом было полно, не говоря о популярных турах выходного дня, когда отправлялись на природу или за грибами не знакомые друг с другом люди. Знакомились, правда, быстро: руки советских людей не были заняты телефонами, а когда смотришь вместе на проплывающие за окном электрички виды, всегда найдется о чем завести разговор.
Культовые для туристов СССР вещи — упомянутые каны, плоские ведра, которые вкладывались друг в друга, «пенка» под спальник, дождевик — ценились на вес золота. Удачей была также покупка хорошей тушенки. А еще походы учили не крысятничать. И если кто-то брал с собой вкусности, ими непременно делились. А кто не делился и был застукан — тот подвергался остракизму.
В турпоходы ходили и семьями. Поскольку детей таскать пешком по горам и долам было непросто, многие завзятые походники переключались на водный туризм. Байдарочные походы были в тренде. Тяжелый надежный «Салют» — тугая на ходу, но вместительная байдарка — со временем уступил место более быстроходному и маневренному «Тайменю», позже в дело пошли каяки и плоты (рафты) разных видов. Однако байдарочники количественно других водников «били». Самые спокойные из них ходили по рекам средней полосы или Белоруссии, причем начиная уже с мая. Неуемные экстремалы предпочитали прохождение рек трудных, с порогами и стремнинами, имеющих номерные категории сложности, и покорение водных артерий Карелии и Урала, иногда реально опасных. Книг с описаниями пеших и водных маршрутов издавалось уйма. Причем сейчас можно с некоторым изумлением констатировать, что публикуемые описания маршрутов были невероятно точны, вплоть до указания возможных мест стоянок.
Никакого GPS тогда не было и в помине, и лучшим другом что пешего, что водного туриста были карта и компас, которыми умели пользоваться даже дети. Самые продвинутые брали с собой горелки, но считалось, что это не комильфо — готовили на костре. Причем нам в походах, например, запрещалось что-либо рубить, мы собирали только хворост и валежник, таким образом еще и очищая леса от завалов и бурелома, которых тогда, правда, было много меньше, чем сейчас. Помню, из одного байдарочного, уже семейного, похода нас не хотели пускать в купе поезда Рига — Москва: уж больно сильно мы пахли дымом, сами того не чувствуя.
Кстати, изредка в подобные группы попадали иностранцы — например, студенты, учившиеся в СССР. Для многих из них туристический быт становился таким шоком, что они по возвращении издавали воспоминания. Так сделал, например, один немец, побывавший когда-то на реке Торопе, что под Великими Луками, с однокурсниками. 15 дней проливных дождей и холода под песни и гитарные аккорды убедили его в том, что, если русские называют это отдыхом и счастливы, они и правда уникальная нация.
Кстати, если кто-то не знает, то выдумывать маршруты особой нужды не было. По состоянию на 1975 год в Советском Союзе имелось более 350 (!) всесоюзных и свыше 6 тысяч (!) местных маршрутов, детально описанных. Задача туриста была проста: подобрать то, что нужно и интересно ему, или состыковать несколько близлежащих маршрутов и отправляться в путь. Кстати, одним из самых популярных и массовых пеших маршрутов того времени был всесоюзный туристский маршрут № 30 «Через горы к морю» — он пролегал в горах Кавказа с выходом к Черноморскому побережью.
А вот скалолазание и альпинизм считались в СССР более элитными видами отдыха — эти занятия требовали больших финансовых вложений, более серьезной подготовки и качества физической формы. Правда, количество увлеченных покорением серьезных вершин людей подсчету тоже не поддавалось. Для увлеченных скалолазанием детей создавались альпинистские лагеря.
Ну а уж «диким» способом на курорты ездила, думается, хоть раз каждая третья советская семья. Векторов было несколько, основные — побережье Черного моря, Прибалтика и, конечно, Волга и Ахтуба — мечта рыбаков. Путь был неблизким, груженные доверху скарбом «Москвичи», «Жигули» и «Волги» двигались сутками, но потом разбивали палатки на берегу, иногда бок о бок с другими такими же «дикарями», загорали до черноты, объедались дешевыми арбузами и вдосталь ловили рыбу. Самым печальным годом для отдыхающих на Ахтубе стал 1970-й, когда разыгралась эпидемия холеры, затронувшая Поволжье, Черноморское побережье Кавказа, Крым и юг Украины. После этого, впрочем, «дикарей» меньше не стало.
Повальное увлечение туризмом породило и особую культуру — в первую очередь песенную. На туристических песнях под гитару у костра выросло не одно поколение и признательных слушателей, и признанных исполнителей, имена которых затем стали известны далеко за пределами туркругов.
А «стопом» для всей этой истории в массовом понимании стали 1990-е, когда ктото начал опасаться стоять «под открытым небом» и без охраны, кому-то стало не до байдарок по финансовым соображениям, а другие начали предпочитать тесному «дикому» пляжу под Алупкой или Коктебелем курорты Турции или Египта. Осуждению это не подлежит — каждое время что-то отнимает, предлагая иной выбор. Очевидно лишь одно: затянуть под гитару песни «Милая моя…» или «Крылья сложили палатки — их кончен полет» Юрия Визбора где-то под раскидистыми пальмами было бы как минимум странно…
Перестройка и распад СССР развалили систему управления туризмом, в каких-то ее частях было прекращено госфинансирование, стала уходить в прошлое и мода на «дикий» отдых. Впрочем, вы все знаете и сами. Но иногда что-то возвращается. И очень часто это неплохо.
ИЗ ИСТОРИИ ВОПРОСА
Первая советская туристическая организация, «Агентство школьных экскурсий Наркомпроса», была создана в 1918 году. Примерно с этого же времени Наркомпрос контролировал туристические маршруты для офицеров и солдат Красной армии. В середине 1920-х годов восстановили деятельность «Русского общества туризма», открытого еще до революции — в 1901 году. В 1928-м результатом проведения первой конференции советских любителей походов стало создание Акционерной компании «Советский турист», в 1929 году появилось ЗАО «Интурист», получившее монополию на услуги для всех иностранцев. В 1930 году все эти организации объединили во «Всесоюзное добровольное общество пролетарского туризма и экскурсий» (ОПТЭ), число членов которого к 1932 году достигло 937 тысяч. За год в мероприятиях ОПТЭ участвовали более шести миллионов граждан! В 1936 году эту организацию преобразовали в «Бюро туристических экскурсий» (БТЭ), которым руководили профсоюзы.
Так внутренний туризм стал частью соцпакета: кроме организованных путешествий на побережье Черного и других морей, в СССР начали создавать пансионаты и санатории, путевки в которые члены КПСС, ВЛКСМ и профсоюзов приобретали за 10–20 процентов от стоимости.
ЦИТАТА
Геннадий Снегирев, писатель:
— Когда я путешествую по нашей стране, я всегда удивляюсь кедрам в Саянских горах и китам в дальневосточных морях... Когда удивляешься, хочется рассказать, какая у нас огромная страна и всюду столько интересного! В Воронежском заповеднике разводят бобров и переселяют их на сибирские речки. На юге, в Ленкорани, не бывает зимы, а в тувинской тайге зимой бывают такие морозы, что деревья трескаются. Но мороз не мешает отважным охотникам искать в тайге соболей и белок. Школьники тоже ходят в тайгу вместе с учителем и учатся распутывать следы зверей, разводить костер. Ведь они, когда вырастут, будут охотниками…
Из книги «В разных краях», 1986 год
В ТЕМУ
В 1939 году в СССР был учрежден значок «Турист СССР». Для его получения надо было сдать нормативы по одному из четырех видов спортивного туризма: пешеходному, лыжному, велосипедному или водному.
