Непереводимый татарский "моң": музыка и не только
Проект "Реального времени" о знаменитых "брендах" Татарстана. Часть 3-я
Если спросить жителя Татарстана о том, что такое "моң", он задумается на некоторое время. Кажется, вот он, перевод, крутится на языке — а никак не поймать. И не получится: у этого слова нет перевода. Ни на русский язык, ни на большинство иных. Самая популярная область, в которой его применяют, — музыка, с ней и связывают это понятие чаще всего. Но есть у слова и другие значения и коннотации. В новой статье нашего проекта рассказываем о "фирменном" бренде татарского народа, которым в культурной сфере считается моң. Помогают нам в этом известные деятели национальной музыкальной культуры — певец Филюс Кагиров, композитор Эльмир Низамов и певица Эльмира Калимуллина.
От печали до радости
Слово "моң" знакомо каждому человеку, владеющему татарским языком. Чаще всего в современной традиции его применяют по отношению к произведениям искусства, в основном — к музыке. Объяснить, что это такое, можно лишь приблизительно: дело в том, что моң относится к так называемой безэквивалентной лексике. Этому слову нет прямого перевода на иные языки (кроме тюркских, родственных татарскому).
Филологи из Казанского университета обращали внимание на это слово. По нему написана кандидатская диссертация, в свободном доступе есть и ряд научных статей. Согласно результатам исследований, лексема, близкая к современному "моң", появилась в древнетюркском языке много веков назад и с древнейших времен означала некую внутреннюю обеспокоенность, подавленность, тревожность, передаваемую через внешний вид и облик человека. Дальше понятие это трансформировалось в печаль, горе, тоску — и через это все в мелодию и лиричность.
Так что изначально слово "моң"несло негативную коннотацию. Долгие века трансформации и эволюции языка и народной культуры надежно встроили это понятие в ожерелье татарского искусства, где оно заиграло другими гранями. Можно подбирать десятки слов, которые лягут в объяснение понятия "моң": ностальгия, любовь, светлая грусть, щемящая тоска, искренность, трогательность, красота, виртуозность, душевность, сердечность, улыбка, радость, переживания, лиричность… И даже несмотря на то, что среди этих слов есть абсолютные антонимы, все они относятся к этому понятию, ни одно не выбивается из него.
Если смотреть толковый словарь татарского языка, то музыкальная коннотация будет там только на третьем месте среди пяти разных объяснений. Вот эти объяснения в переводе на русский язык:
горе, печаль, расстройство;душевное состояние;мелодия; совокупность различных переживаний;тоска, перемешанная с подавленностью;недостаток, изъян, нужда (диалектное).
Большая часть из 350 опрошенных в исследовании (результаты которого приводят в научной статье Роза Закирова и Фануза Габдрахманова) затруднились перевести на русский язык "моң", причем большинство считает, что оно касается только татарских мелодий. А у кого-то оно ассоциируется даже с звуками природы — шелестом травы или пением птиц. В целом в настоящее время, в отличие от древности, эмоционально люди воспринимают моң как нечто позитивно эмоционально окрашенное, сюда вплетается не только экзистенциальная грусть и вполне нужда, но еще и эстетическое чувство, ощущение красоты этого мира и любви к нему. В Энциклопедическом словаре татарского языка говорится (перевод с татарского):
"Слово моң — понятие, передающее национальную особенность татар, мировосприятие, присущее только этому народу. Передает тоску, печаль, лиризм, меланхолическое состояние души. Больше всего проявляется в музыке, поэзии, изобразительном искусстве".
Но коль скоро больше всего "моң" проявляется в музыке, к музыкантам "Реальное время" и обратилось за комментариями и объяснениями.
"Моң" есть у всех, но татары дали ему имя"
Филюс Кагиров, который считается одним из хранителей "моң"в современной певческой традиции, рассуждает: слово "моң" есть только у татар и башкир, но вот музыкальное явление, которое выражается этим словом, — наднациональное. По его мнению, "моң" может быть не только татарским, но и русским, и итальянским:
Кагиров объясняет: татарский "моң" в музыке предполагает осторожный подход к песне. Каждый автор вкладывает в свое произведение свою любовь, свои эмоции и свои мысли. Раньше, как объясняет нам певец, исполнители учитывали этот момент, общались напрямую с авторами, выясняли, что вложено в слова и музыку — чтобы не нарушить изначального замысла, а дополнить его своим голосом и сердцем. В этом, как считает наш собеседник, тоже заключается большая доля того, что называется "моң" — в том, чтобы хранить традицию, быть внимательными к своим предшественникам, деликатно добавляя к их творчеству часть своей души. Артист отказывается перечислять тех, кто, по его мнению, сегодня хранит "моң":
— Это ведь сразу видно, когда человек выходит на сцену — есть ли в нем "моң". И повторюсь, по-моему, "моң" есть у всех, но татары дали ему имя. Кстати, зависит это и от природы: у башкир есть горы, там другие интонации. У нас — луговые просторы, и звучит наш "моң" по-другому. Народы, которые живут у моря, совсем по-другому чувствуют и поют… Это явление есть у любого этноса. Просто у нас, у татар, есть замечательное слово, которое его выражает!
"Вся трудность объяснения — в том, что каждый воспринимает "моң" по-своему"
Композитор Эльмир Низамов признается: до сих пор задается вопросом о том, что же такое "моң", но согласен с филологами в том, что это всеобъемлющее понятие.
Эльмир Низамов согласен с Филюсом Кагировым в том, что с музыкальной точки зрения, "моң" может присутствовать в любой другой национальной традиции — и в пример приводит спиричуэлс: там тоже задушевное пение, та же пентатоника и мелизмы. Но с точки зрения глобального татарского "моң", это, конечно, не он. Композитор объясняет: в него вложены другие этнические смыслы, эта музыка не вызывает у нас ассоциаций с татарским миром, не отсылает нас к нашей этнической памяти. Чтобы быть "моңлы" музыкантом, надо чувствовать ту самую связь времен, обратиться к памяти народа и передать это ощущение слушателям.
— У выдающихся певцов внутри есть своя музыка, которая в них звучит всегда. И это тоже можно назвать, по сути, "моң", — рассуждает Низамов. — Они насыщают ноты внутренней наполненностью, которая проникает к нам в душу. Я очень часто ловил себя на мысли о том, что одна и та же песня в одном исполнении пролетает как бы мимо меня, а в другом — трогает за самые тонкие струны души. Песню рождает певец, я часто об этом говорю. Композитор ее создает, но вдыхает жизнь в нее певец, и очень важно, чтобы "моң" в нем был.
Размышляет Эльмир Низамов и о преемственности "моң", и о том, как татарский музыкальный "моң"насыщается новой традицией. Он обращает наше внимание на то, что великие татарские певцы прошлого не только были носителями "моң", но к сегодняшнему дню стали его частью, вошли в золотой фонд памяти народа, встроились в этот дискурс. Потому-то, считает композитор, самыми "моңлы" из сегодняшних певцов считаются те, кто поет в наиболее близкой манере к этим образцам. При этом мало копировать эту манеру — нужно, чтобы она шла изнутри. Так что "моңлы", похоже, действительно нужно родиться, заключает Эльмир Низамов.
А что будет с "моң" дальше? Этим вопросом задается и наш собеседник:
— Мне интересно, как понятие "моң" трансформируется в будущем. Понятно, что Ильгам Шакиров и Альфия Авзалова останутся в золотом фонде. А вот кто к ним присоединится? Ведь это явление не может застыть, оно неизбежно будет трансформироваться дальше. Мы живем в глобализированном мире, и в исконный татарский музыкальный "моң" неизбежно будет вплетаться новое звучание. Ведь и раньше возникали вопросы: а вот это "моң" или уже нет? Ильгама Шакирова упрекали в излишне смелых аранжировках, никак не связанных с этнической традицией татарского народа — однако же он сегодня вспоминается как чистейший образец "моң". В искусстве нет правил, и только время подскажет нам, что есть что. И поэтому мне очень интересно, как видоизменится татарский музыкальный "моң" и чей голос станет его частью через 30 лет!
"Моң" — это чувства и спектр эмоций, которые человек впитал и может передать голосом"
Популярная на всю страну татарская певица Эльмира Калимуллина поделилась с нашим изданием своими ощущениями и мыслями о том, что такое "моң". В ее видении это далеко не только музыка — скорее, память, данная человеку в ощущениях. Вот как она рассуждает:
