«Не стать фашистами»: почему 90-летняя блокадница оперировала себя сама
В Ленинградской области 90-летняя блокадница была вынуждена самостоятельно провести себе хирургическую операцию, сделав надрезы на животе, чтобы вывести жидкость, скопившуюся из-за онкологического заболевания. На такой отчаянный шаг женщина пошла из-за того, что не смогла получить медпомощь при тяжёлой и болезненной патологии. Пенсионерка даже написала записку на случай неудачного исхода операции. В итоге она попала в больницу с COVID-19. Региональные чиновники начали проверку. Как рассказали NEWS.ru эксперты, эта печальная история — лишь частный случай сбоев системы здравоохранения, связанных с пандемийными нагрузками, низкой обеспеченностью отрасли и, как следствие, соответствующим уровнем паллиативной помощи, которая держится во многом на плечах волонтёров.
«Помощь отсутствует от слова совсем»
Записку пенсионерки опубликовала на своей странице во «ВКонтакте» сотрудница скорой помощи из Выборга, а также руководитель благотворительного фонда «Дикони» Виктория Шутова. Она напомнила, что женщина «прошла войну и блокаду, восстанавливала страну из праха и на закате дней заболела онкологией, при этом её светлому разуму могут позавидовать молодые».
{{expert-quote-14221}}
Author: Виктория Шутова [ руководитель благотворительного фонда «Дикони» ]
Онкология дала ей осложнение — асцит. При этом осложнении очень страдает качество жизни. Невозможно ходить, лежать и даже трудно дышать. Она не смогла получить своевременную помощь по классической причине — ковида же «не существует», это сказки. И бабуля сама себе проводит хирургическое вмешательство — лапароцентез, с целью облегчить состояние. То есть делает надрезы тонким ножом по передней брюшной стенке с целью вывода жидкости. Только вот она не была уверена в этой операции, она же не врач, и потому она написала записку, что бы никто не подумал, что это не она.
Она подчеркнула, что «старики являются лакмусовой бумажкой общества» и если они сами себя оперируют в мирное время — «это беда». Фельдшер подчеркнула, что благодаря участникам войны «мы живём в мире без фашизма» и сегодня «главное не стать фашистами самим».
По словам Шутовой, пенсионерка в итоге оказалась в больнице и «с ней всё хорошо на данный момент, но ей очень необходима достойная паллиативная помощь».
Как прокомментировала ситуацию глава благотворительного медицинского учреждения «Хоспис на дому» Екатерина Овсянникова, у блокадницы обнаружили COVID-19, поэтому убрать жидкость из брюшной полости сейчас невозможно. При этом она подчеркнула, что «проблемы с облегчением тягостных симптомов в конце жизни — вечная проблема Петербурга и Ленинградской области».
{{expert-quote-14223}}
Author: Екатерина Овсянникова [ глава благотворительного медицинского учреждения «Хоспис на дому» ]
Надомная специализированная паллиативная помощь отсутствует от слова совсем. В Петербурге достаточное количество выездных служб, но они делают один-два выезда, не выписывают рецепты и чаще всего не могут обеспечить постоянные перевязки и другие медицинские манипуляции, которые так нужны в конце жизни. В Ленинградской области служб недостаточно, плюс обслуживаемые расстояния очень большие, поэтому большую часть времени врачи тратят на дорогу. Обычные больницы не любят моих пациентов, потому что они портят статистику смертности. А ещё потому что часто не знают, как им помочь, и сами очень травмируются об людей в конце жизни.
Комментируя историю с самостоятельно проведённым хирургическим вмешательством, Овсянникова отметила, что «это громкий запрос на помощь», а большинство людей в таком состоянии «не могут попросить вообще и остаются невидимыми».
В свою очередь в комитете по здравоохранению Ленинградской области заявили, что после публикации записки пенсионерки, которая не дождалась помощи, проводится внутриведомственная проверка. Чиновники объяснили, что плановую операцию блокаднице не сделали «из-за проблем женщины с анализами», подтвердив, что у неё был выявлен коронавирус, из-за чего пришлось перенести хирургическое вмешательство.
«Не исключение, а скорее правило»
История в Выборге в очередной раз вывела в публичную плоскость как системные проблемы здравоохранения в целом, так и конкретно с оказанием паллиативной помощи. В том числе они вызваны отсутствием кадровой и ресурсной обеспеченности медицинской отрасли.
Как рассказала NEWS.ru руководитель направления коммуникаций в Фонде помощи хосписам «Вера» Галу Магомедова, на протяжении нескольких лет их организация сотрудничает с комитетом здравоохранения Петербурга и Ленобласти, а также «предлагает системные решения проблем людей в конце жизни и адресно поддерживает людей в конце жизни». Но, по её словам, «несмотря на то что ситуация, о которой написала Виктория, чудовищна, она не исключение, а скорее правило».
{{expert-quote-14225}}
Author: Галу Магомедова [ руководитель направления коммуникаций Фонда помощи хосписам «Вера» ]
Для того чтобы этого не случалось, необходимо развитие всей системе. Как только мы увидели пост, сразу предложили взять на себя организацию медицинской помощи и компенсацию услуг, так как, скорее всего, быстрее и комфортнее для пациента сделать это в платной клинике с проверенным доктором. Кроме того, чаще всего медицинской помощью наша работа с семьёй не останавливается — мы оказываем эмоциональную поддержку всей семье, помогаем решать социальные проблемы и стараемся настроить фокус внимания семьи на друг друга, на возможность общаться и быть рядом. Вика сказала, что обязательно передаст наши контакты и семья обратится к нам, если будет потребность.
По её словам, асцит — это тягостный симптом, который лишает человека возможности заниматься любимыми делами, общаться, всё внимание и силы сконцентрированы на том, чтобы терпеть это. И если это длится «дни и недели, когда становится только хуже, когда нет рядом медицинских работников», пациенту «действительно остаётся только самостоятельно избавиться от асцита».
Магомедова напомнила, что согласно расчётам, рекомендованным ВОЗ и Минздравом РФ, в Петербурге в помощи в конце жизни ежегодно нуждаются порядка 40 тысяч человек, в Ленинградской области в 2018 году нуждались 15 839 человек, а в Выборге — чуть больше двух тысяч.
Нужно понимать, что паллиативная помощь шире помощи в конце жизни, она должна начинаться с момента постановки жизнеугрожающего заболевания. Но в России мы пока считаем потребность в паллиативной помощи в конце жизни, а в статистике получивших учитываем всем. Кроме того, сами формулировки сбора статистических данных некорректны и не отражают реальность. Поэтому мы можем предположить, сколько пациентов нуждаются, — пояснила собеседница NEWS.ru.
По словам Магомедовой, паллиативная помощь должна оказываться «как комплекс социальных, психологических, духовных услуг человеку в конце жизни и его близким», а паллиативная медицина — «фундамент, без которого невозможно говорить о достойной жизни в принципе».
В свою очередь Екатерина Овсянникова обратила внимание, что в Выборге всего один кабинет паллиативной помощи с одним врачом. При этом по выходным он принимает пациентов только один раз в месяц, а в будни — «только в неудобное, рабочее для родственников время, когда неудобно вести сложные разговоры о прогнозе, состоянии и так далее».
По её расчётам, один врач за рабочую смену может оказать помощь пяти-шести семьям из расчёта в среднем один час на пациента, а в «самом тяжёлом случае» — восемь выездов и столько же пациентов в смену.
Следите за руками: в месяц один доктор должен обслуживать 166 человек, за 21 рабочий день и восемь визитов она может сделать 168 визитов. Неплохо, да? А в год — 1976 визитов (умножила количество рабочих дней в 2018 году на количество визитов). Но пациентов у нас примерно две тысячи в год, уже грустнее. При этом, чтобы говорить о качестве помощи, мы должны сделать в среднем восемь визитов к каждому пациенту и его близким. По расчётам — 16 тысяч визитов в год. А у нас чисто технически больше 1976 не получится, — объясняет Овсянникова.
Она подчёркивает, что качественная паллиативная помощь возможна только при доверии врача и пациента. А медик, который работает без обеда с крайне тяжёлыми пациентами по восемь человек в день, «не может физически себе позволить никакой качественной коммуникации».
Говоря о Ленинградской области, Овсянникова привела статистику Московского эндокринного завода, который является монополистом в производстве сильнодействующих опиоидных анальгетиков:
Они рассчитывают потребность в сильнодействующих лекарственных препаратах, а также могут отследить, какое их количество реально было доступно. Так вот, их статистика говорит, что выбрано (то есть выдано на руки пациентам, что не говорит об обезболивании, только о доступности препарата) за девять месяцев 2021 года — 21%. А темп роста по сравнению с 2020 годом — минус 52%.
«В других местах начинается отток»
По мнению сопредседателя Всероссийского союза пациентов Яна Власова, проблема со специализированной медицинской помощью в России обострилась на фоне пандемии COVID-19, когда многие учреждения перевели в «красную зону».
{{expert-quote-14227}}
Author: Ян Власов [ сопредседатель Всероссийского союза пациентов ]
Фактически плановой и специализированной помощи сейчас нет, потому что некому её оказывать и негде. Врачей из обычных лечебных учреждений перевели в «красную зону», и так как там платят относительно много, а пациентов достаточно, то, естественно, туда идёт большой приток специалистов. А если где-то происходит приток, то в других местах начинается отток. Кроме того, значительные средства по понятным причинам идут на борьбу с COVID-19, в том числе на реабилитацию. У нас система ОМС недофинансирована почти в два раза, так что о какой помощи можно говорить? Конечно, она будет не успевать. Скорая помощь не справляется с нагрузкой, потому что надо увеличивать бригады и количество машин, а число бригад и машин уменьшается. Участковые терапевты в лучшем случае приходят к пациентам на третий, а в основном на пятый день после вызова.
По его мнению, такая ситуация возникла как из-за пандемии, так и из-за отсутствия должной поддержки системы здравоохранения, в том числе и из-за бюджетной политики в области здравоохранения. Как следствие — нехватка нужной помощи, причём уже не только плановой. В качестве примера Ян Власов привёл пример недостатка в некоторых регионах вакцин против COVID-19.
Это системная история: не смогли нормально рассчитать, выделить деньги и привлечь специалистов. Вот и всё здравоохранение. Чтобы всё это исправить, в законопроект о бюджете на 2022 год надо заложить соответствующие объёмы финансирования, чтобы восполнить выявленные провалы. Но этого не делается, притом, что деньги есть, — резюмировал Власов.
Ранее NEWS.ru подробно рассказывал, что с 2022 года финансирование здравоохранения из федерального бюджета будет постепенно сокращаться, хотя расходы на оборону и силовые ведомства ежегодно наращиваются. При этом глава Счётной палаты Алексей Кудрин заверял, что систему медобслуживания ждёт «прорыв» в финансировании, но из озвученных им же цифр понятно, что в России отрасль получает из федерального бюджета меньше, чем рекомендует ВОЗ.
