Спустя 8 лет после своего первого путешествия по Кубе внештатный корреспондент «МИР 24» Роман Устинов совершил повторную поездку на остров Свободы и поделился своими наблюдениями о произошедших изменениях. Остров моей путешественнической юности, первая тропическая страна, в которую я отправился дикарем, едва закончив институт, в 2009 году, уже тогда произвела на меня неизгладимое впечатление. Куба – далекое Карибское государство, островок социализма в огромном капиталистическом мире, путешествие по которому сподвигло меня написать свою первую, очень наивную и не очень стилистически грамотную, как сочинение восьмиклассника, книгу. В той книге «Автостопом по социализму, или Свобода по талонам», я рассказывал о многочисленных мучачах (исп. – «девушках»), ночевках в полиции, попадании во всякие передряги, о знакомстве с простыми кубинцами и выкручивании из разных жизненных ситуаций при минимальном знании испанского языка. Разумеется, в этот раз повторить ту, самую первую, поездку, было объективно невозможно. Да и не стояло таковой цели. Я не планировал объять необъятное и проехать по всему острову за месяц заново, предпочтя поначалу пожить пару недель в отдаленном районе Гаваны в компании русских ребят. Однако даже локальная жизнь была для меня интересна, и на нехватку приключений я не жаловался. За полмесяца мне удалось досконально исследовать столицу Острова Свободы, то попадая в склепы на китайском кладбище (есть в Гаване и такое) и разглядывая груды китайских костей в подвале, открывшемся специально для нас, то на соревнования по бейсболу для слепых, то в пионерский лагерь в «Гаванской области» (провинция Гавана). Довелось даже прослушать лекцию по квантовой механике в местном университете. Знакомился с рыбаками, пьяницами, студентами, цирковыми артистами, полковниками из местного КГБ, российскими солдатами, проходящими службу на Кубе при военном атташе. В отпуск с ветерком Как добраться из центра России к морю? Очень часто мы с моими русскими друзьями посещали центр реабилитации кубинских алкоголиков, располагавшийся в нескольких километрах от нашего жилища. Однажды я загремел в полицию, а еще через несколько дней – даже был схвачен солдатами на военной базе по подозрению в шпионаже и был допрошен чуть ли не заместителем министра иностранных дел, вытащенным посреди ночи по мою душу, с составлением протокола и всеми прочими формальностями. Но, обо всем по порядку. Мне повезло: мой достаточно кубинский вид играл мне на руку. Моя кубинская жизнь резко делилась на две непохожие части: когда я гулял со своими бледнолицыми русскоговорящими друзьями и подругами и когда оставался один. Кубинцы – достаточно любопытный народ, а поболтать с иностранцем для них – занятие увлекательное. Но на прогулках с русскими друзьями нас периодически атаковали вездесущие таксисты, работники касс и учреждений мгновенно вычисляли в нас иностранцев, чьи карманы, конечно же, набиты долларами. Это было не так интересно, как чувствовать себя обычным кубинцем, который может залезать в разные дырки, не боясь быть обнаруженным. В одиночку забираясь в отдаленные пригороды Гаваны, я исследовал настоящую, нетуристическую столицу, не выдавая своей некубинской сущности и полностью избавляясь от «кубинско-российской» помощи. То какая-нибудь бабушка попросит затащить ржавую тележку к ней в подъезд, то возле испанского посольства мужик спросит, где можно отсканировать паспорт подешевле, в общем, простые кубинцы – тем более в городах, на вокзалах, в очередях, почти не отличали меня от своего, до тех пор, пока я не открывал рот с целью что-нибудь спросить или на что-то ответить. Я уж потерял счет, сколько раз слышал от кубинцев: - Да ты похож на кубинца, настоящий же! - я лишь улыбался и радовался, что избавлен от излишней назойливости. - Ну у тебя мама кубинка или папа! Точно! - восклицали кубинцы. Мм очень нравилось рассматривать фото моей семьи и картинки о том, как в России «muy frio!» («очень холодно!»). Все остальное: путешествия, природа – их интересовало мало. Играя в бейсбол, посещая международные соревнования по боксу и синхронному плаванию, отстаивая уже чуть менее длинные по сравнению с 2009 годом очереди за продуктами, исследуя потайные уголки Гаваны, я проводил свое время, как настоящий кубинец. Почти всюду удалось попадать за две копейки или забесплатно. На Острове Свободы – двойная экономическая система, и иностранцы должны платить так называемыми «конвертируемыми песо», по-простому, долларами, в то время как кубинцы повсеместно расплачиваются «в рублях»: «монедой насьональ». Курс – 1 к 25 не в пользу иностранцев. Этот закон достаточно просто обходится в большинстве случаев (за исключением, пожалуй, официального проживания и, отчасти, перемещения). Если иметь кубинский внешний вид и испанский язык в арсенале, то обмануть систему становится и вовсе простейшей задачей. В каждом районе я находил ром из бочки ценой менее доллара за 0.75 литра. За разливным ромом, конечно, нужно приходить со своей канистрой: это Куба, а с ней – социализм и дефицит пакетов, бутылок и прочей тары. Такое простое, на первый взгляд, изобретение, как пластиковый пакет, хоть уже и не редкость на Острове Свободы, но пока еще дефицит в некоторых регионах страны. Если придешь в магазин без своей тары, непременно услышишь: - Эй, а где твой пакет? -Нету… Если кусок сыра, мяса или ананас можно худо-бедно тащить в руках, то сыпучий горох или рис – только набивать в карманы, а ром – так и вовсе пить лишь на месте, не отходя от бочки, как делают многие местные алкаши. Но я часто выходил из ситуации, проявляя смекалку. - А что, в бумагу завернуть нельзя? Вон же она, в углу лежит, под мешками! - Какой находчивый! – заявляла кубинская продавщица, отрывая большой кусок крафтового листа и ссыпая в него рис из доисторических кубинских весов. Или можно было, например, имея большой пакет и не желая смешивать в нем рис с фасолью, затянуть посреди пакета узел. Чем не ответ не победившему пока коммунистическому изобилию? В общем, даже из самых нелепых ситуаций, искусственно созданных социалистическим дефицитом, можно было найти выход. И мы, русские, его находили. Но в конце концов наученный суровым социалистическим реализмом в свои походы из дома я непременно отправлялся с тарой для сыпучих и разливных продуктов. Для пакетных целей возле многих пролетарских магазинов (но не везде) теперь сидит специальный дореволюционный дедушка, продающий однопесовые пакеты – символ капитализма и общества потребления. В 2009 году подобного, по наблюдениям, не было. Несколько раз друзья и знакомые мне задавали вопрос, что изменилось на Кубе с моего предыдущего визита 8 лет назад? Кроме пакетов. Те же очереди и дефицит? Те же доступные девушки? С первого взгляда, почти ничего не поменялось. Те же пионеры в форме, дружно шагающие рядами, те же лозунги о победе революции и о Фиделе (после смерти, кажется, его стали любить еще сильней). Те же очереди за товарами по талонам, те же разваливающиеся автобусы, ржавые вечно опаздывающие поезда, ром и море. Все так же из центра Гаваны в самый отдаленный ее район можно добраться на городском автобусе за 0.35 кубинских копеек (менее полутора американских центов, или менее рубля по курсу 2017 года), причем за эту цену вполне могут ездить иностранцы. Чем не коммунизм? Зарплаты не претерпели изменений, а последняя индексация цен на основные продукты на Острове Свободы происходила в 1985 году. Однако некоторые изменения все же, безусловно, произошли. Во-первых, открыли воздушное сообщение с Флоридой, и это огромный плюс: тысячи и десятки тысяч относительно небедных кубинцев, а также американцев и прочих туристов летают туда-сюда между материковой и островной Америкой, причем недорого: можно достать билеты за 50 долларов за 45-минутный полет. Во-вторых, изменения коснулись паспортного режима. В 2017-м, в отличие от 2009-го – чудо демократии и кубинской негласной «Перестройки» – гражданам страны не нужны выездные визы. Другое дело, что визу США по-прежнему обычный кубинец просто так получить не может. А стоимость самого дешевого авиабилета, причем не в США, а до Мексики (куда, впрочем, тоже нужна виза, но не такая сложная) равен полугодовой зарплате кубинца (порядка 100 долларов). Следующее: допустимое время отсутствия кубинца на острове без последствий для собственного гражданства Рауль увеличил с года до двух. Ранее, если кубинец находился вне острова больше года, его просто-напросто лишали гражданства. Теперь срок продлили вдвое. В-третьих, уменьшился набор продуктов по карточкам (у кубинцев это – libretta – книжечка, похожая по форме на студенческую зачетку). Но это не свидетельствует о «победе революции». Прожить на этот месячный набор по-прежнему можно, но, сильно затянув пояса. На эти карточки живут, пожалуй, лишь одинокие старики. Для взрослых граждан полностью отменили молокопродукты, оставив их только детям до семи лет. Впрочем, молока по-прежнему нет не только по карточкам, но и за приемлемые деньги: только в редких валютных магазинах по ценам выше московских. Куба переживает кофейный кризис: количество собираемого кофе снизилось, а экспортные обязательства нужно выполнять в полном объеме. Поэтому власти пришли к совсем уж провальному для «революции» решению: стали мешать кофе, выдаваемый по карточкам, напополам с фасолевым порошком, чтобы не снижать нормы. Фасоли-то в изобилии! Этот кофе почти никто не пьет, предпочитая покупать чуть более лучший по качеству по цене 4 песо за пакетик. Еще из новенького - кубинцы «стали более лучше одеваться». После того как стало налаживаться авиасообщение с США, на остров хлынули тонны футболок, джинсов и кофт, как в рамках гуманитарной помощи, так и в качестве подарков от кубинцев, постоянно проживающих во Флориде, своим застрявшим в социализме родственникам. К сожалению, время старых дореволюционных машин, а также изделий советского автопрома медленно, но верно уходит в прошлое. Торопитесь на Кубу, чтобы успеть покататься на винтажных авто 1940-х и 1950-х годов выпуска! С улиц Гаваны убрали огромных неповоротливых железных «верблюдов» - «камейо» по-испански, создававших серьезные пробки. Еще недавно эти двугорбые существа служили дополнением к обычным городским автобусам, по аналогии нашим «с гармошкой». Вместо них, видимо, в рамках социалистической дружбы появились не очень новые, но вполне пригодные китайские автобусы с электронными табло. Где лучшие тусовки? 10 веселых и недорогих городов мира Пасту и зубные щетки отечественного производства за национальную валюту можно теперь свободно купить в любом сельпо. Раньше такие блага продавались только за доллары (конвертирумые песо). Появился и лак для ногтей, в изобилии, сегодня им уже не удивишь мучачу. Везите на остров колготки! Теперь это главный бартер для обмена на мучач. Прилавки магазинов стали чуть полней, а очереди – покороче. Продовольственные кризисы проходят уже не так остро, как прежде. На острове появляется все больше частных лавочек: парикмахерские, закусочные, ремонтные мастерские – следствие послабления режима Рауля Кастро в отношении частного бизнеса. На улицах становится грязней, в первую очередь, из-за пластика. Пролезающий на остров капитализм и неумение по-человечески утилизировать мусор приводят к огромным кучам железного и пластикового хлама на окраинах городов. Не хотелось бы, чтобы Куба превратилась в карибскую Индию или Бангладеш. Прошла замена номерных знаков на новые и скучные. Раньше по цвету и буквам можно было определить, откуда едет допотопный монстр и кому он принадлежит. Теперь все унифицировалось. Главное - произошел колоссальный прорыв в области мобильной связи и интернета. Если в 2009 году даже на простенький телефон кубинцы смотрели с интересом, а за месяц можно было ни разу не выйти в интернет, так как в то время он существовал лишь за большие конвертируемые деньги в пятизвездочных отелях главного курортного поселка Варадеро, то сейчас многое поменялось. Отстояв, пусть и большую, очередь за карточкой для интернета, за полтора доллара в час (десятая часть месячной зарплаты) кубинец может насладиться соцсетями, мессенджерами и зарубежными новостями из вражеских капиталистических стран. Стоимость одинакова – и для местных, и для иностранцев. Выйти в сеть простому люду можно из специальных парков, где центральный столб раздает сигнал из роутера. Скорость делится на всех и сравнима с модемом начала 2000-х. Эти парки – настоящий феномен для Кубы: более или менее состоятельные кубинцы облепляют все лавки и бордюры, меняя такие кубинские привычки, как бейсбол, шахматы и ничегонеделание на интернет, медленно влезающий на остров вместе с глобализацией. Пусть входящие звонки по-прежнему платные, а скорость при выходе в сеть катастрофически низка, пусть карточки для интернета заканчиваются в самый неподходящий момент, мобильники и Сеть для Кубы – сродни революции. На этот раз – не социалистической. Конечно, список этот не претендует на полноту: в одной статье всего не уместишь, а я еще обещал рассказать пару историй. Как-то раз в центре реабилитации алкоголиков при деревенской церкви, куда мы забрели случайно, мы познакомились с русским кубинцем, темнокожим Максимом. - Боже мой! Какое счастье! Мои дорогие! Я вас так ждал! – восклицал он по-русски, вздымая руки к небу, как будто действительно нас поджидал. 50-летний Макс рассказал нам свою историю. В 1982 году 16-летним подростком Макс поступил учиться на авиамеханика в Криворожское авиационное училище и отправился в далекий и холодный, но идеологически близкий Советский Союз. Диплом у Максимо (таково его настоящее кубинское имя с ударением на первый слог) – на двух языках: русском и испанском. Венгрия + Италия Как самому спланировать тур В течение беззаботных андроповских лет русские и украинские друзья научили Макса языку мирового пролетариата и пристрастили к алкоголю. Наш товарищ успел съездить в Москву и Ленинград, тесно сдружиться с украинскими и белорусскими мучачами (девушками), ежегодно отдыхал в Ялте и Одессе… Дальнейшие труды Макса по строительству социализма на Острове Свободы – работа переводчиком на российской военной базе, механиком на «Як» и «Ан» – что может быть интересней и увлекательней? К сожалению, крах социалистического режима внес свои коррективы в биографию нашего нового кубинского приятеля. После жизни в стране почти построенного коммунизма и тысяч перелетов по стране собственной он остался без работы. После 1994 года Макс несколько лет поработал обычным торгашом на рынке, но вскоре лишился и этого заработка. Обычный русский парень, хоть и темнокожий, нашел «выход» из ситуации - стал много пить. Жена от него сбежала, а друзья-собутыльники с удовольствием пропивали остатки денег русского кубинца. Со временем продав дом, в надежде улететь в Мексику, и превратившись в бомжа, Макс спустил все до копейки и остался на улице. Сердобольные верующие из евангелистской церкви пристроили его в деревянный сарай на дальней окраине кубинской столицы, неподалеку от железнодорожного полустанка Гуанабо. Этот сарай назывался церковью, тут собирались прихожане, распевая песни, и на постоянной основе проживали несколько бездомных бывших алкоголиков. Пастор церкви строго-настрого запрещал Максу употреблять спиртные напитки и следил за его морально-нравственным обликом. Мы сразу сдружились с Максом, и он даже пообещал подтянуть мой испанский. Другой кубинец, проходивший вместе с Максом реабилитацию, сделал мне настоящую кубинскую стрижку – с тех пор отличить меня от местного стало практически невозможно. Мои визиты в гости в «церковь» стали частыми, но занятия испанским как-то не клеились: отпрашиваясь у пастора «прогуляться» со мной ненадолго, Макс непременно отправлялся в свой родной район и, по такому поводу, напивался. Отрывать бутылку от своего нового приятеля у меня получалось с трудом: через каждые пять метров бывший механик встречал все новых и новых собутыльников, неизменно угощавших его и расспрашивавших: - Как там тебе живется, в церкви? - У пастора – как в тюрьме! – восклицал Макс, отхлебывая из бутылки однодолларового рома. Не выдержав, видимо, нахлынувших ностальгических чувств, вызванных нашим визитом, Макс снова ушел в длительный запой и отправился жить на улицу, покинув пастора. Как-то раз мы возвращались с белыми русскими девчонками из гостей от Макса и запрыгнули в лошадиную повозку, проходившую мимо. Обычно я гулял по этому маршруту в одиночку, и редкие попутки – телеги и трактора – не просили с меня, кубинца, платы за двухкилометровый проезд. В этот раз по окончании поездки я добровольно протянул водителю три песо – честную кубинскую цену за троих пассажиров. - Платите доллары! Вы иностранцы! – замахал руками водитель. Платить не очень хотелось, ведь изначально мы ни о чем не договаривались. Он предложил вызвать полицию. - Что ж, вызывай, - беззаботно ответил я. Опыта общения с местной полицией у меня было предостаточно. Девчонок, чтобы не тратить время, я посадил в автобус, пообещав разобраться во всем самостоятельно. В полицейский участок меня доставили довольно быстро, а толстый водитель повозки со своим другом приехал на лошади следом. Нас завели в комнату для допросов. - Эй, русский! Ты почему платить не хочешь? – ткнул толстый полицейский пальцем в живот еще более толстого хозяина кобылы. Кубинец был одет вполне прилично, и его можно было принять, например, за испанца. Все, в том числе я, расхохотались. - Он русский! – указал кучер на меня. – А я – хозяин кобылы! Даже полицейский не сразу понял, кто из нас кубинец, а кто – нет. В своей книге о путешествии 2009 года я несколько раз рассказывал о том, как полицейские пытались навести обо мне справки с помощью звонков в миграционную службу. Чаще всего, звонки были безуспешными: не работал телефон или миграционщики. К нынешнему моему приезду все наладили: вбив мои данные, полицейский мгновенно получил на экран всю информацию обо мне, с фотографией. - Ладно, - вздохнул я после недолгих разборок и торгов. – Давай сойдемся хотя бы на 50 песо (два доллара). Сделай скидку как кубинцу. Полицейский уточнил, всех ли устраивает такая сумма. Торги закончились, я же без сожаления расстался с двумя долларами. Мы пожали друг другу руки. Кубинская полиция доказала свою состоятельность в глазах толстого погонщика лошади. Это – лишь несколько историй, произошедших со мной за короткий визит на Кубу. Надеюсь, в будущем появится какая-нибудь новая книга о моих приключениях по Латиноамериканским странам. Пока же всех русских, некогда советских, читателей я призываю скорей ехать на Кубу, пока еще существует этот социалистический заповедник: поностальгировать по прошлому, посмотреть на настоящее, подумать о будущем. Забудьте о пляжах Варадеро и пятизвездочных отелях, ищите ром за доллар и езжайте на однопесовых телегах куда-нибудь в настоящие кубинские дебри. Роман Устинов
