Уехать нельзя остаться

Скоро будет уже два месяца, как я, забрав дочь и собаку и оставив в Курске налаженный быт, любимую работу и друзей, уехала в Калининград. Не буду рассказывать о причинах, скажу лишь, что теперь на собственном опыте знаю, каково это – быть вынужденным переселенцем. Не путайте туризм с переездом Первый вопрос, который мне задают друзья и коллеги: почему именно Калининград? Отвечаю: потому что люблю этот город и хочу здесь жить. По крайней мере, я так думаю. Пока ещё… Хотя, конечно, быть туристом в Калининграде и быть здесь же переселенцем – две большие разницы. Туристам все рады – они тратят деньги и наполняют тем самым региональный бюджет. Хотя многие калининградцы считают, что именно из-за туристов в городе выросли цены на продукты, услуги и жильё. Но, объективно, главные виновники всё же – оторванность от большой земли и последствия санкций… А переселенцы живут за казённый счёт. Им оплачивается проживание, а в некоторых случаях и питание. Когда встал вопрос о переезде, я написала в комитет соцзащиты Калининградской области, чтобы узнать, есть ли у них какие-то программы для тех, кто срывается с насиженных мест. Оказалось – есть. Называется программа «Соотечественники». Под неё попадают переселенцы из дальнего и ближнего зарубежья, а также жители регионов, где объявлено чрезвычайное положение. Работая в Курске журналистом, я как-то писала об этой программе – могла ли я думать, что придётся опробовать её на себе. В общем, мне ответили, что для таких случаев под Калининградом в посёлке Северный работает пункт временного размещения и в нём проживают в основном украинские беженцы. Их бесплатно расселяют по комнатам по 2-3 человека и кормят в столовой. А ещё было написано, что посёлок находится в 25 минутах езды от Калининграда, имеет хорошую транспортную доступность и в нём есть магазины. Но самое главное – сюда можно с собакой, что для меня было особенно важно. Тася, американский кокер-спаниель – член семьи и ехать без неё, пусть даже в полнейшую неизвестность, не представлялось возможным. Позже, разговаривая в ПВР с украинскими переселенцами, я слышала много историй о том, как перед этими людьми вставала кошмарная дилемма – взять в переполненный вагон поезда чемодан с вещами или домашнего питомца. Большинство делало выбор в пользу последнего, но бывало и по-другому. Не буду вдаваться в подробности, как мы добирались до Калининграда, скажу только, что лететь пришлось самолётом, поскольку с сентября Евросоюз усложнил условия даже транзитного пересечения границы с животными – без дополнительного анализа на отсутствие у питомца бешенства через Литву теперь не пропускают. В итоге «собачий» авиабилет обошёлся вдвое дороже человеческого. Плюс – жёсткая переноска и квест по аэропорту в поисках пункта ветконтроля, где нужно было получить разрешительный штамп. Северный — это не полюс Посёлок Северный оказался в 50 минутах езды от аэропорта Храброво. Как выяснилось позже, обещанные 25 минут до Калининграда – это если ехать на машине. А на рейсовом автобусе, который проходит через посёлок по расписанию (один раз в час), езды порядка 40 минут. Сам пункт временного размещения – это несколько трёхэтажных корпусов с пропускным режимом и системой видеонаблюдения. Нам выделили (ещё раз подчеркну – бесплатно) небольшую комнату в мансарде, на самом последнем этаже – это что-то вроде гостиницы, куда селят всех вновь прибывших по программе «Соотечественники». На этаже – общая кухня с плитами и холодильниками, прачечная, мужская и женская уборные и два душа, ключи от которых надо брать у дежурной по корпусу. В комнате обстановка спартанская – две кровати, две тумбочки, шкаф, стол, светильник, две табуретки. Всё чисто, аккуратно и очень похоже на пионерский лагерь. Живут здесь, как правило, две недели – на такой период заключается договор. За это время нужно пройти несложный медосмотр, после чего уже переселяют на постоянное место жительства на первый или второй этаж, где люди остаются надолго. Привыкают, находят работу, пускают корни. Многие беженцы с Украины именно так здесь и живут. К тому же в ПВР бесплатно кормят, обеспечивают зубными щётками-пастами и прочей бытовой химией. Сам посёлок – бывшая территория вертолётной воинской части. Осталась даже взлётная полоса. Очень много полуразрушенных зданий, видимо, бывших казарм и ангаров, заросших деревьями и кустарником. Что до инфраструктуры, то её здесь практически нет – школа и детский сад находятся в соседнем посёлке, магазины – тоже, в самом Северном есть только три торговых павильончика с неадекватными ценами. Из социальных объектов – Дом культуры, детская площадка, правда, очень хорошая, и обветшавший сквер с военным самолётом на постаменте. Это памятник французским лётчикам из дивизии «Нормандия – Неман». На установленном рядом камне есть подтверждающая надпись на русском и французском языках. Обустройство на месте Нас прикрепили к столовой, где три раза в день можно бесплатно поесть. Сразу скажу, сделать это удалось всего лишь однажды. Во-первых, просто не успевали, поскольку каждый день приходилось с утра уезжать в Калининград и возвращаться вечером, когда столовая уже закрывалась. Во-вторых, то, что удалось попробовать, чаще всего было не слишком вкусным. (В таких случаях на ум сразу же приходила пословица «Дарёному коню в зубы не смотрят», и становилось неловко от собственной неблагодарности.) Обедать и ужинать приходилось в Калининграде. В результате две недели пребывания в ПВР по расходам на общепит приблизились к расходам за месяц жизни в Курске. Плюс транспорт. Корпуса Балтийского федерального университета, куда перевелась на учёбу дочь, находятся в центре города. На транспорте от Южного вокзала, куда приходит рейсовый автобус из Северного, это полчаса. И 40 минут от самого посёлка. По расходам – порядка 400 рублей на двоих в обе стороны. Почти 7 литров бензина. Моя машина осталась в Курске, а здесь без неё трудно – это стало ясно с первых дней. Сначала наивно думала – куплю на первое время маленькую машинку на «Авито», чтобы добираться до Калининграда. Посмотрела цены на «Матисы» и пришла в ужас – более-менее адекватные варианты начинаются от 170 тысяч рублей. Поговорила с ребятами из мастерской по разбору автомобилей в Северном. Они сказали, что сейчас в Калининграде с машинами беда: то, что раньше стоило 50 тысяч рублей, теперь продаётся за 150 тысяч. Получается, что дешевле переправить в Калининград свою машину, – можно на пароме от Питера, хотя стоимость услуги не выдерживает никакой критики. А в октябре расценки выросли (известие об этом я получила прямо в День автомобилиста, что очень символично). Плюс надо найти того, кто перегонит машину от Курска до порта в Усть-Луге, а это тоже не бесплатно. Кстати, тем, кто приезжает в Калининград из-за границы в рамках программы «Соотечественники», расходы по транспортировке автомобиля компенсируют. В общем, через две недели нашего пребывания в Калининграде в роли переселенцев – без квартиры, машины, работы, но с надеждой на светлое будущее – я подвела первые итоги. Плюсы – красивый город, рядом Балтийское море, доброжелательные люди, бесплатное жильё, бесплатное питание, перевод в БФУ на бюджет, отсутствие сирен и обстрелов. Теперь минусы: основной – транспорт, далеко и долго добираться, съедает все преимущества бесплатного жилья и обходится недёшево. Высокие цены на продукты, сложности с трудоустройством. А ещё проблемы с интернетом и связью – в посёлке Северный это постоянная величина, учиться и работать онлайн не получается, поскольку вай-фая нет, а мобильные операторы просто вне зоны доступы. Бытовые неудобства – общий туалет и душ, мелочи, конечно, но тоже минус. Ещё один минус – академическая разница при переводе в БФУ, которую дочери предстоит ликвидировать в течение года, но чем раньше, тем лучше – иначе стипендии не будет. В общем, по плюсам-минусам счёт получился приблизительно равный. Но отсутствие сирен, ракет и беспилотников перевешивает. Только немного коробит, что здесь далеко не все знают, что происходит в приграничье. На днях один из университетских преподавателей спросил у дочери, почему она перевелась из Курска в БФУ, и очень удивился, узнав, что там стреляют. Лиза, мама Лена и Джон В пункте временного размещения – соотечественники чуть ли не со всего мира. Кроме Украины, – Германия, Великобритания, Израиль, страны Евросоюза и Прибалтики. Был там и мой коллега, эстонский журналист, которого депортировали в Россию из-за политических взглядов. В Эстонии у него осталась пожилая мама, её почему-то не выпускали к нему, и он сильно переживал по этому поводу. Очень много переселенцев из бывших азиатских республик СССР. Они в основном жили в ПВР недели по две, а потом уезжали на съёмное жильё, поскольку общий быт очень непросто даётся людям, привыкшим жить в собственных квартирах. Сначала я была уверена, что из Курска до Северного доехали только мы. Оказалось – нет. Было ещё двое мужчин из Курской области, один точно из Суджи, только познакомиться нам не удалось, поскольку они жили уже на нижних этажах, куда переселяют после медкомиссии, которую мне пройти так и не удалось – споткнулась на детских прививках от кори, гепатита и т.д. С собой не оказалось никаких медицинских документов, подтверждающих тот факт, что они были сделаны, а в курской поликлинике №6, куда меня перевели год назад, мою старую медкарту, видимо, потеряли и завели новую – с чистого листа. Впрочем, большинство из тех, кто жил на нашем этаже, медкомиссию тоже не проходили – и так хватало беготни. Те, кто приехал из-за границы, оформляли документы на получение гражданства, сдавали тест по русскому языку, и это, судя по их рассказам, требовало немало времени и терпения. Как-то на общей кухне, забирая с плиты закипевший чайник, я познакомилась с девушкой по имени Лиза – у неё был очень странный акцент. Так говорили мои английские приятели-студенты. Позже выяснилось, что она действительно из Англии, куда переехала вместе с мамой много лет назад из Казахстана. А её папа Джон до сих пор не говорит ни слова по-русски. С Джоном мы познакомились позже и общались исключительно на английском, с мамой Лизы, Леной – на русском, на английском она нам читала сонеты Шекспира, которые очень любит и специально изучает. В Великобритании Лена какое-то время работала в полиции и рассказывала, что для розыска преступников там весьма успешно используют их произношение – это как особая примета, как родинка, например, или шрам на видном месте. Они тоже переехали в Калининград с собакой, но решили в ПВР её с собой не брать и оставили на передержке у «собачьей няни». Когда мы с дочерью уезжали из ПВР по делам, Лена и Лиза забирали нашу Тасю и с удовольствием проводили с ней время, поскольку очень скучали по своей собаке. Когда я спросила Лизу, почему они решили уехать из Англии, она сказала, что за два последних года там очень сильно подорожала жизнь – особенно электронергия и тепло. Цифры, которые она называла, звучали шокирующе – в евро и с двумя нулями. По сравнению с ними курские квитанции отдыхают. Ищу работу Для журналистов в Калининграде с работой плохо – то есть никак. Газеты здесь, конечно же, есть, и даже журналы выходят. Только вакансий нет. По крайней мере, мои поиски пока успехом не увенчались. Ещё до отъезда пыталась связаться с калининградским отделением Союза журналистов, чтобы хоть как-то разведать обстановку, но на моё обращение так никто и не ответил. В Калининграде я отправилась в местный центр занятости, где меня приняли очень радушно, пообещали помочь с поиском работы и даже прислали на почту одну вакансию – в местный драмтеатр требовался специалист по работе со СМИ. Зарплата минимальная, 25 тысяч рублей. Позвонила – оказалось, вакансия по квоте, только для инвалидов. С тех пор от специалистов по занятости ни слуху ни духу. В принципе, я привыкла находить работу сама, поэтому решила обратиться в редакции – и первой в списке значилась «Калининградская правда». Каково же было мое удивление, когда выяснилось, что к Калининграду она не имеет никакого отношения – это газета города Королёв Московской области. Вместо посткриптума 14 декабря исполнится два месяца, как мы покинули Курск. Уже привыкли к отсутствию сирен и почти спокойно воспринимаем фейерверки. Из ПВР пришлось уехать – тратить на дорогу по три часа в день оказалось очень тяжело. С учёбой в БФУ это никак не совмещается, а задают дочери много. Теперь снимаем квартиру – у знакомых, они же помогли с временной пропиской. Хоть на год, но мы – жители Калининграда со всеми вытекающими отсюда последствиями, включая право на покупку льготных авиабилетов. Уже оформили местные медицинские полисы, осталось только добраться до поликлиники, чтобы подать заявления на прикрепление и решить вопрос с льготными лекарствами. Цены на продукты по-прежнему шокируют – никак не могу привыкнуть к тому, что пачка сливочного масла стоит в районе 250 рублей, а куриное мясо – 300-400 рублей. При этом средние зарплаты, если судить по вакансиям, весьма скромные, 25-30 тысяч рублей. Зато прожиточный минимум для пенсионеров выше федерального. Квитанцию на коммуналку ещё не видела – подозреваю, что этот культурный шок у меня ещё впереди. В общем, как говорил герой моего любимого фильма «В бой идут одни старики»: «Будем жить!» Татьяна ЛАСТОЧКИНА