Этнограф Эльвира Гептинг: о «колонизации» новгородского Поозерья и особенностях современной городской идентичности

Как дачники «колонизируют» новгородское Поозерье Эльвира Львовна, один из ваших главных научных интересов – изучение этнографии Поозерья. Как это началось? — Долгое время я работала в музее экскурсоводом. Как и прочие экскурсоводы, в южных окрестностях города я рассказывала об Ильменском Поозерье, о поозерах как об особенных людях с особым говором и особым укладом жизни – но всегда в прошедшем времени. В ковидный 2020 год подруга пригласила меня и моих детей съездить на пляж в Сергово. Во время поездки я заметила несколько старых, еще довоенных, домов. Подумала – а может здесь до сих пор живут и потомки тех самых поозеров, о которых я рассказывала на экскурсиях. И стало интересно, называют ли эти люди, наши современники, себя поозерами? Эта мысль запала и почему-то меня не отпускала. Пляж, к слову, нам очень понравился, поэтому мы вернулись на следующий день. В тот день я увидела идущего по Сергову с ведрами мужа своей бывшей одногруппницы. Решила, что через него надо выйти на живущих здесь старожилов, пообщаться с людьми – узнать, что они про себя думают, как они себя идентифицируют и т. п. Меня познакомили с Прасковьей Григорьевной Уксусовой, которой тогда было 95 лет (а сейчас уже 99). Во время нашего разговора меня сразу поразил ее говор: «Я вот вышла на угород, угурцов посмотреть». Когда я услышала уканье, оканье, то поняла: хочу слушать эту речь бесконечно! Хочу узнать о Поозерье больше. Прасковья Григорьевна посоветовала мне заехать к еще одному коренному жителю Поозерья. Так все и завертелось. Начала ездить по всему Поозерью, общаться со старожилами. На сегодняшний день я пообщалась уже более с чем 40 поозерами. До Поозерья от Новгорода можно при желании даже дойти пешком, но там сохранилась своя самобытность. В чем она выражается? — Главное – живущие там люди до сих пор называют себя поозерами. Они поддерживают свою локальную идентичность, которая проявляется, во-первых, в говоре. Некоторые местные среднего возраста, лет 60, могут сформулировать эту особенность. А вот люди пожилые об этом не задумываются, пока их не спросишь. Там живут в том числе и консервативные носители диалекта, который проявляется и на грамматическом уровне, и на лексическом, и на фонетическом. К примеру, в августе была у одной бабушки. Она заявила: «Вот в том-то годе у нас яблок угруздимо было. А в этом-то ниту». «А сколько яблок-то, в итоге?» «Ну, угруздимо-угруздимо», – вновь ответила бабушка. Это очень интересное диалектное слово, которое даже не фиксируется в Новгородском областном словаре. Это наречие в значении «много». Но в НОС есть слово «огрузнуть» – отяжелеть от плодов. И подобное в Поозерье встречается достаточно часто. Хотя расстояние от города всего 20 километров. Большую роль в жизни и дискурсе поозеров играет, конечно, озеро Ильмень. У них про него много поговорок и частушек. Начинаешь с бабушкой про озеро говорить, а она выдает: «Озеро, озеро Ноги приморозило, А как парни подошли, Ноги встали и пошли». Многие частушки связаны с конкретным населенным пунктом Поозерья. Например, про Курицко я слышала такое: «Как на курицком ручью Поцеловал не знаю чью, Думал, в кофте розовой, А это пень березовый». Существует и устойчивое словосочетание «святое Поозерье». Однако его суть жители объясняют по-разному. Одни – тем, что на территории Поозерья много церквей. Другие – близостью озера, «которое все отводит и нас бережет». При этом там существует и спор – кто настоящие поозеры, а кто нет. Одни аргументируют так: «Если вышли из дома, а у крыльца видно берег и озеро, то все – вы поозеры». По их мнению, жители деревни Липицы, которая в 500 метрах от озера, уже поозерами не являются. Но жители Липиц, конечно, считают себя поозерами, говорят: «У меня дедушка был поозер, моя мать была поозерка, а значит, и я тоже». То есть границы Поозерья жители воспринимают по-разному. Согласно писцовым книгам, это территория от Юрьева до Сергово. С этим вариантом соглашается большинство местных. Надо сказать, что сегодня Поозерье – это не административно-территориальная единица. Понимание о границах там передается из поколения в поколение. Однако некоторые старожилы границы Поозерья очерчивают своим колхозом. Сейчас я общаюсь с людьми, которые, в основном, родились в 1920–1930-е годы или в начале 1940-х. Все они работали в колхозах. Самыми большими из них были «Ильмень» и «Искра». И многие жители воспринимали именно свой колхоз как настоящее Поозерье. А молодые поозеры себя как идентифицируют? — Хороший вопрос. Иногда задаешь его бабушке про внуков, а она отвечает: «Да они ничего такого не знают, не представляют, кто такие поозеры». А другая, например, ответит, что рассказывает маленьким про традиции Поозерья, чтобы те тоже считали себя поозерами. К слову, в Новгороде можно иногда заметить легковушки, где на заднем стекле написано «поозер». Так люди проявляют свою идентичность, гордятся ей. Но большая часть населения Поозерья сейчас – это дачники, не коренное население. Но они тоже иногда пытаются себя идентифицировать как поозеры. А местные им отвечают, мол, не смейте себя так называть. Вы здесь «не родивши, значит, вы не позеры. Точка!». Коренные жители называют дачников «пришельцами» или «колонизаторами». Есть ли современная идентичность у новгородцев Великий Новгород известен всем как древний город с богатой историей – призвание варягов, родина российского государства и т. п. А какая идентичность у его современных жителей? — Я всегда подчеркиваю, что в Великом Новгороде – 37 памятников ЮНЕСКО. Мне кажется это очень важным. Это единственный город, где сохранились объекты культурного наследия всех эпох. В Новгороде ни один век с XI по XXI не пропущен – это наша уникальность. И особая гордость города – это его культурный слой. Великий Новгород – единственный город России, чья земля охраняется не только федеральным законом, но и ЮНЕСКО. И мы ходим по ней каждый день. Я живу на Торговой стороне города, вокруг нашего дома вечно раскопки. И постоянно возникают какие-то сенсации. Например, недавно открыли средневековый некрополь. Тесное соприкосновение с прошлым – это потрясающе. Ведь когда мы находим те же берестяные грамоты, то мы, по сути, разговариваем с новгородцами из прошлых эпох. Хоть и не хочется делать акцент на том, что Новгород генерирует смыслы, основанные исключительно на прошлом, но новгородская идентичность во многом строится на связи со средневековой историей. Это один из важнейших аспектов. Но, повторюсь, в нашем городе есть черты всех эпох, поэтому зацикливаться только на Средневековье не стоит. Мне, например, интересна тема советских мозаик на зданиях – хоть я и не любитель паблик-арта эпохи СССР, как и вообще заказного искусства. Мне кажется, что творческие проявления всех исторических периодов в городе нужно сохранять и интегрировать в современный контекст. Многослойность важна для любого города. Вы также исследуете новгородские дворы на предмет украшения территорий самими жителями. Чем это интересно? Что таким образом до нас хотят донести люди? — Я связываю это с демократическим духом, с проявлением внутренней свободы. Меня в городе всегда привлекает проявление гражданских низовых инициатив. Это не те произведения, что заказаны государством или созданы профессиональными художниками, которые сотрудничают с госструктурами. Важно, что человека, обычного горожанина, влечет жажда эстетизировать пространство, преображать бедную визуальную среду. Потому что ему невыносимо смотреть на серые пошарпанные фасады. Человек хочет реализовать свою творческую энергию, слушает свой внутренний голос и интуитивно исполняет манифест Фриденсрайха Хундертвассера, который говорил, что каждый человек имеет право на «третью кожу». Он считал, что «третья кожа» – это твой дом. И ты можешь преобразовывать его не только внутри, но и снаружи тоже (насколько позволит вытянутая рука из твоего окна). Я исхожу, что у каждого района города есть свое лицо. Например, в Панковке нас со студентами поразили методы присваивания территории. Там в многоэтажных домах жители пытаются сделать отдельные входы в свою квартиру. И территория, которая окружает вход, огораживается собственным забором, палисадником. Люди разводят цветы, изготавливают разнообразные скульптуры. Такого там много. Это очень интересный феномен, когда люди расширяют свою территорию. «Территории не отображают местную идентичность» Сейчас российские города захватила волна благоустройства. Великий Новгород не исключение. Есть ли проблема того, когда после преобразования территории она потеряла свой изначальный смысл, за который ее любили местные? — На мой взгляд, при планировании благоустройства территории местных жителей недостаточно вовлекают на этапе предпроектных исследований. Я вот долго пыталась понять, каким образом у нас решают, какие муралы будут на фасадах домов. Горожане ведь не знают, кто и каким составом собирается, как они решают, что будет изображено. Это остается загадкой. А как по мне, такие вещи должны обсуждаться публично – можно даже голосовать. Этого городу очень не хватает. Я знаю, что муралы в основном очень позитивно воспринимаются в городе. Но к сюжетам и способам исполнения часто есть вопросы. Многие жители эти аспекты критикуют. Стоит обсуждать предстоящие работы с жильцами домов, на фасады которых наносят муралы, спрашивать их мнение. Возможно, им нужны не муралы, а полноценный ремонт фасада. Большая проблема благоустройства сейчас и в том, что территории не отображают местную идентичность. Те же отремонтированные новгородские набережные – Александра Невского и Софийская. Они практически не отличаются от набережных любого другого города. Никакой «новгородскости» в них не наблюдается. Пожалуй, в нашем городе мне не хватает гуманитарности – обращенности к обычным горожанам, к их мнению. Фото: предоставлено из личного фотоархива Эльвиры Гептинг