«Отсюда ты прежним уже не вернешься»
Пандемия коронавируса внесла коррективы в привычный ход жизни, разом перечеркнув у многих людей планы на отпуск. Туристам зачастую ничего не остается, кроме как колесить в пределах собственной страны: границы напрочь закрыты, а самолеты летают не везде и не для всех. Россиянам тут повезло — многие даже не догадываются о том, сколько можно увидеть, узнать и покорить, если просто задаться такой целью. К примеру, что неискушенному отечественному путешественнику известно об острове Сахалин? В основном то, что он далеко, там много рыбы и крабов. В действительности — за загадочным маньчжурским названием скрывается гораздо больше — настолько, что сложно представить. О том, почему Сахалин лучше Камчатки, как на острове относятся к японцам и чем живут обитатели самого края России, — в материале «Ленты.ру».
Гиблое место
Сахалин похож на рыбу. Крупную, полнотелую, длиной в тысячу километров: плавный изгиб брюха в сторону материка, полураскрытый к Охотскому морю рот, заостренный спинной плавник в виде полуострова Терпения и знатный, отмахивающийся от японских земель хвост. Долгое время статус острова оставался неясным — он считался нераздельным владением Российской империи и Японии, но в 1875 году Петербург и Токио заключили договор, согласно которому Сахалин стал российским — в обмен на северные Курильские острова.
© Lenta.RuКогда-то эти земли называли гиблым местом — неслучайно в 1850-х именно здесь задумали проводить эксперимент по перевоспитанию особо опасных преступников. Условия идеальные: вокруг большая вода, а дальше — если и земля, то безлюдная, бежать некуда (хотя примерно тысяче людей это все-таки удалось, и несколько сотен из них оказались в Японии). Сахалин стал местом каторги и ссылки, здесь самых отъявленных рецидивистов возвращали к «нормальной человеческой жизни» и по окончании срока даже пытались оставить на карантин, превратив в сельскохозяйственных колонистов.
Чехов, проведя на острове несколько месяцев, назвал его «местом невыносимых страданий» — за все время существования каторги в этот, по его словам, почти ад было сослано по меньшей мере 37 тысяч человек, причем первые десять лет существования сахалинской ссылки осужденные добирались туда пешком — путь занимал 14 месяцев. Держали каторжников сурово: заковывали в ручные и ножные кандалы, ночевать оставляли в бараках с земляным полом, работали они в угольных шахтах, на лесозаготовках и стройке.
Японцам сахалинские земли по-прежнему покоя не давали. После русско-японской войны 1904–1905 годов часть территории к югу от 50-й параллели была оккупирована. Новые островитяне обосновались плотно: отменили старые законы, ввели собственное военно-гражданское управление, переименовали города и улицы и даже праздновали день рождения японского императора. Освободить Сахалин удалось спустя годы — стороны смогли подписать соглашение только после шести раундов переговоров.
Олег Романов, руководитель Сахалинского туристско-информационного центра (СТИЦ):
Все, что говорится в СМИ по части претензий на Курильские острова, пусть остается. Мы рассматриваем туризм как гуманитарную платформу — как раз ту, которая способна объединять. У нас очень хорошие человеческие связи. Я могу сейчас набрать по телефону своего друга из Токио и поговорить с ним на русском языке, у него жена русская. В наших разговорах и в процессе работы мы вообще не обсуждаем эту якобы существующую территориальную проблему. Где-то она, может, и есть, а у нас — нет
Чикаго по-русски
Кристально чистый воздух и такое же небо. Шум моря, звон бокалов и гул молодежи, которая поднялась на самую вершину, чтобы встретить закат с видом на огни города. Города, где нет главных площадей, где водители занимают кресло справа, а в ресторанах подают свежайшего краба. Нет, это не Токио, не Рейкьявик и не Калифорния. И хотя рейс из российской столицы сюда займет примерно столько же, сколько до всех перечисленных мест, загранпаспорта в местом аэропорту никто не спросит. Разве что справку об отрицательном тесте на ковид.
© Lenta.RuВ зале выдачи багажа о вирусе будто забыли. Призывы соблюдать дистанцию здесь никого не трогают, недавно прибывшие толпятся у ленты, другие — у входа, предъявляя условную справку. За дверью, после всех формальностей, — горы и палящее солнце. Слева — грандиозное стеклянное здание нового терминала аэропорта. Оно уже почти два года украшает пейзаж, но когда его наконец начнут использовать по назначению, не знают даже сахалинцы.
Первое название Южно-Сахалинска, задуманного полтора столетия назад как поселок для каторжников, — Владимировка. Тогда город представлял собой типичное бедное русское селение с мелкими хозяйствами. В начале ХХ века у него появился шанс обрести лицо: он вошел в состав Японии под названием Тоехара («Прекрасная равнина»). И хотя в то время японские города тоже не отличались архитектурным разнообразием, к застройке этого места все же попытались подойти с умом: инженер Ресуке Секия заложил в основу проекта план Чикаго.
Несмотря на то что Южно-Сахалинск был спроектирован по подобию американского города, сегодня от Чикаго тут осталась разве что сетка улиц. Обосновавшиеся в этом месте 200 тысяч жителей могли бы стать очень богатыми людьми. Помимо природных сокровищ здесь действительно имеются деньги. Только в 2018 году на развитие региона выделили более 15 миллиардов рублей — бюджет, практически равный московскому. Однако на улицах города это богатство разглядеть сложно, зато в глаза бросаются до сих пор неработающие махины аэропорта и аквапарка.
О благоустройстве города со времен японцев мало кто задумывался. Дома, отделанные дешевыми китайскими материалами, перемежаются и с вовсе не облицованными «панельками». В украшении фасадов преобладает цветастый «пиксельный» дизайн. Одна из достопримечательностей города — комплекс Победы — расположен рядом с православной церковью. Эти две постройки настолько похожи золотом своих куполов, что не сразу догадаешься, который из них храм, а который — музей
Очевидно, учиться урбанистике молодежь может только на материке. Но местные студенты, уезжая, как правило, редко возвращаются домой: возможностей для самореализации здесь немного. Как немного и малого бизнеса — жители вынуждены курсировать между домом, работой, японскими кафе и не слишком современными магазинами. Но все лишения советского прошлого, так несправедливо перекочевавшего в настоящее, на Сахалине с лихвой восполняет уникальная природа.
Прочь из города
В природе мудрые сахалинцы действительно нашли отдушину: она дает массу идей и для развлечений, и для умиротворения. Например, в каких-то 45 минутах от города располагается селение Охотское. Бесконечный песчаный пляж с отшлифованными морем корягами, рыбаками, выбравшимися на пикник семьями и местными жителями, торгующими огромными королевскими крабами, — не отличить от побережья какой-нибудь скандинавской страны.
© Lenta.RuВ минувшем августе в Охотском прошло самое подходящее для этого места событие — фестиваль серфинга. И хотя местные власти почему-то никак не поддерживают этот вид спорта, активисты провели не только соревнования для всех желающих покорить волну россиян, но и мастер-классы по йоге и лонгборду. Как отметил организатор встречи Юрий Чемодуров, на Сахалине для развития этого спорта условия одни из лучших в России — стабильно есть волны, — а настоящим фанатам, кроме доски и гидрокостюма, больше ничего не нужно. Победителями состязаний — как среди мужчин, так и среди женщин — оказались островитяне.
Олег Романов, руководитель СТИЦ:
Люди сюда приезжают и удивляются, потому что думают, что кругом глушь и тайга. А потом оглядятся как следует и говорят: вроде нормальный современный город. Нормальные люди, машины, магазины, продукты, дороги, гостиницы... Была одна история. Приехал к нам глава корейского круизного агентства Lotte. Корейцы вообще, как правило, не показывают свои эмоции — даже если реагируют на что-то, то сухо. Он съездил на Итуруп, вернулся и сказал: «Видел 175 стран, но ничто меня так не впечатлило». А еще к нам прилетал бывший министр туризма Ирландии и в конце своего визита заявил: «Знаете, я тут все посмотрел и понял… Неважно, сколько лететь, важно — куда»
Недалеко от Южно-Сахалинска расположено еще одно в прямом смысле слова необычное место. По мнению уфологов и эзотериков, скалистый массив Лягушка — одно из самых загадочных и энергетически заряженных мест России. Этот массив, называемый иначе останец, по форме действительно напоминает готовящуюся к прыжку лягушку и считается местом силы: в 90-е годы уфологи наблюдали в этой области энергетический столб, уходящий в небо. Говорят, что в поселке Весточка, где находится этот природный комплекс, периодически сбоят гаджеты. И непонятно, было ли совпадением то, что практически все фотографии, сделанные в этом месте, внезапно перестали отображаться на камере.
Каждый год останец манит к себе исследователей паранормальных явлений, практиков медитации и простых туристов, особенно из Японии. У проживавших здесь древних айнов скала Лягушка считалась храмом мудрости и местом проведения ритуалов, а современные паломники уверены: один из расположенных в кустах на территории заповедника камней способен исполнить любое их желание. Привлекательной легендой вовсю пользуются экскурсоводы, усаживая на первый попавшийся камень азиатских туристов, которые не знают русского правила безмолвного загадывания желаний и выкрикивают на японском свои любовные неудачи.
Ближе к небу
«Если бы я точно знал, что сегодня умру, и мне бы дали выбор, где и как умереть — например, в горах замерзнуть или в море утонуть, — я бы выбрал море. Это самая быстрая смерть — просто захлебнуться, не мерзнуть, не мучиться. Волна накрывает, просто убивает. И все», — прозвучали где-то впереди в тумане слова гида-проводника. Дорогу к пику Чехова, одной из высочайших точек Сахалина, со всех сторон окутало белое и как будто бы плотное на ощупь марево.
© Lenta.RuПо щекам били ветки кедрового стланика, оставляя свои липкие смолистые следы, под ногами путались корни, а на плечи крупными каплями опускалась влага — то ли облака, то ли дождь, то ли водяной туманный пар. Дорога виляла и, кажется, испытывала на прочность: резкий подъем вверх по мокрой глине, вынуждающий цепляться за стволы попутных деревьев как за спасательный круг, сменялся россыпями острых валунов, по которым приходилось скакать, как горное парнокопытное, рискуя в любой момент промахнуться и кубарем скатиться вниз. Считается, что для этого восхождения не требуется специальных навыков, но что точно нужно, так это физическая выносливость: в одну сторону — около восьми километров, или как минимум три часа.
Смертью повеяло в разговорах по пути к вершине внезапно. К тому склоняла то ли убийственная тишина вокруг, то ли полное одиночество, в котором гордо восходила наша группа из четырех человек: вокруг за все путешествие не возникло ни души. «Как вам идея — создать последний тур для тех, у кого уже нет надежды? Кайфануть перед смертью. Только мы им должны дать гарантию, что они умрут. А то представляете, как обидно потом выжить… На корабле, например: там либо пробоину в судне делать, либо ствол, если что, доставать», — все еще размышлял голос в тумане.
Олег Романов, руководитель СТИЦ:
В туризме важны стандарты качества обслуживания. У японцев, к слову, они очень жесткие. Благодаря им мы начали работать с инфраструктурой и строить настоящие современные туалеты на маршрутах. Как-то ехали мы на бухту Тихую, везли тестовую группу японских туристов. Одна из девушек была вынуждена сходить, как это у нас принято, за автобус, а потом всю дорогу сидела, закрыв лицо руками. Для нее это было унижение! Для нас, русских, это тоже ненормально, но мы в принципе привыкшие...
Поднявшись на 1045 метров над уровнем моря, мы должны были увидеть остров как на ладони: панораму гор, долин, моря, зелени и озер — как награду за преодоленные елово-пихтовый лес, заросли курильского бамбука, травянистые склоны и скалистые гребни. К слову, есть на Сахалине вершины и повыше — горы Лопатина — 1609 метров и Невельского — 1397. В действительности среди густого тумана и мокрого ветра нам открылся лишь полуразвалившийся и исписанный нетленными изречениями из разряда «здесь был Вася» храмовый домик, посвященный японской богине солнца Аматерасу. А впереди ждал путь обратно — спуск, который, как известно, ничуть не проще подъема и по возвращении еще долго отзывается болью в мышцах и связках.
«У нас все есть. Но только нам с этого ничего нет»
Одна из самых таинственных, притягательных и вместе с тем труднодоступных достопримечательностей Сахалина — заброшенный маяк Анива. Попасть на скалу Сивучья, где возвышается японская постройка, можно только морем. Дорога к селу из Южно-Сахалинска пролегает через городок Корсаков. Недалеко от Корсакова, в Пригородном, стоит первый в России завод по сжижению природного газа, от пирса которого отправляются танкеры-газовозы.
Посещая город вечером, можно остановиться у воды, чтобы полюбоваться на отражающуюся в воде иллюминацию завода, а также на гигантскую трубу с вечно пылающим огнем. Полюбоваться — и на минуту возгордиться мощью и богатством своей страны, — но такие мысли, к сожалению, прервет первый же диалог с местными. «Да, у нас все есть. Но только нам с этого ничего нет», — улыбаются они с грустью и рассуждают о том, как российский газ продают в Корею, где его закачивают в баллоны и втридорога перепродают обратно нам.
Через Корсаков путешественники добираются до села Новиково, из которого их отправляют к маяку на моторных лодках. Почему за столько лет власти Сахалина до сих пор не догадались пустить туда катера — загадка, ведь Анива пользуется огромным спросом у туристов, которые вынуждены почти два часа проводить без движения в резиновой лодке только в одну сторону. Однако все телесные страдания отходят на второй план, когда на горизонте среди туманов показываются очертания маяка.
© Lenta.RuДевятиэтажную бетонную башню спроектировал японский инженер Синобу Миура, дальность ее действия составляла почти 30 километров. На третьем, четвертом и пятом этажах маяка — по несколько комнат, в которых жили 12 смотрителей, а ныне — полчища чаек. В этих помещениях, помимо облупившейся штукатурки, сохранились некоторые предметы интерьера, малая часть которых выглядит почти пригодной для эксплуатации.
Гиды шутят, что вещи, сделанные руками японцев, остались практически в первозданном состоянии, а все, что принесли с собой русские, давно развалилось
С 1990 года на маяке нет постоянных работников, он был переоборудован в атомный и таким образом проработал до 2006 года. После этого изотопные установки были сняты, а маяк — заброшен и разграблен. Жители острова направили президенту Русского географического общества Сергею Шойгу петицию с требованием защитить Аниву как исторический памятник. По официальным заявлениям, реконструкция маяка должна была стартовать в 2015 году, но работы так и не начались. Сейчас неорганизованные экскурсии только усугубляют состояние Анивы.
Один на один
Говорят, что с Сахалина ты прежним уже не вернешься. В чем загадка такого эффекта — доподлинно неизвестно, но явно не последнюю роль в этом играет природа и ни с чем не сравнимое чувство единства с ней. К слову, существенное отличие острова от соседней Камчатки заключается в доступности — к любой интересующей туриста достопримечательности, пусть и не без трудностей, можно свободно добраться. Вдобавок регион пока не слишком на слуху, о массовых заездах любителей дикой флоры и фауны речи не идет, ко всему прочему бушует коронавирус, так что существует вероятность, что в каждой точке путешественник окажется в гордом одиночестве.
Полный привод, шноркель и мудовая резина — буквально каждый третий автомобиль на Сахалине оснащен таким набором навороченных деталей и характеристик неслучайно. Достаточно отъехать несколько десятков километров от города — и дорога в буквальном смысле заканчивается, остается лишь путь — покрытый грунтом, испещренный безразмерными лужами, ямами и колдобинами: ехать к поражающим воображение местам лучше исключительно на машинах повышенной проходимости, чтобы душа не уходила лишний раз в пятки при мыслях о подвеске. Красота, как говорится, требует жертв.
Эйфория там накрывает с головой — в таких сахалинских местах, как мыс Великан, скалы Три Брата, мыс Евстафия и Бирюзовые озера, хочется одновременно кричать, прыгать, бегать, смеяться и плакать. Неискушенный турист, скорее всего, так и не определится, чему больше удивляться: причудливым природным рельефам — столбам, гротам, аркам, останцам, душераздирающему крику чаек в скалах, мелькающим хребтам косаток в пене волн или озерной воде изумрудных из-за германиевой руды оттенков. А тем, кто по километрам бездорожья достигнет вершин самого узкого песчаного перешейка острова, вероятно, в какой-то момент покажется, что можно обнять весь мир.
Олег Романов, руководитель СТИЦ:
Кто-то приезжает к нам сюда с материка и спустя время понимает: «Я живу не там». Люди возвращаются отсюда к себе — там метро, бетонные джунгли, чего-то не хватает. В итоге набираются решимости, все бросают, переезжают и начинают строить здесь новую жизнь. Неважно, замуж выходят или на работу устраиваются. Женщины, к слову, особенно успешными становятся, потому что уровень образования, навыков, опыта и компетенций значительно выше. Потом еще их близкие приезжают и тоже остаются. Есть такой обратный тренд. Обычно-то все с островов уезжают
Несвоевременность — вечная драма: в аэропорту перед вылетом в Москву джетлаг окончательно и бесповоротно отступил, и в теле ощущалась непомерная бодрость и даже азарт. В голове медленно перемешивалось пережитое: соленый запах моря, ор чаек, гул моторной лодки, шорох резины по грунтовке, а затем — всепоглощающая тишина. Среди вороха мыслей и ощущений ясно было только одно: после Сахалина быть такими, как раньше, уже действительно не получится, ведь в мире появилось новое место, в которое однозначно хочется вернуться. Для начала хотя бы для того, чтобы увидеть и исходить Курилы, а дальше... Чем черт не шутит!