Бросить все и уплыть в кругосветку

В последние годы глобальные массмедиа стали усиленно продвигать «тревелливинг» (travel living), в переводе с английского — путешествие-жизнь. Его сторонников называют цифровыми кочевниками, или диджитал-номадами. Они не привязываются к месту жительства и работы и готовы променять комфорт, стабильность и карьерные перспективы на жизнь в непрерывном движении. Только в США эту философию разделяют 22 миллиона человек, или каждый 15-й американец, в мире — 35 миллионов, а к 2030 году, по прогнозам, количество цифровых кочевников на планете вырастет до одного миллиарда человек. Эксперты считают, что это путь к формированию «бесшовного» мира с «подключенным человеком» без корней.

Долой офисные стрессы

Первый цифровой кочевник — американский писатель и программист Стив Робертс. В 1983 году он отправился в путь на компьютеризированном велосипеде, а завершил его на яхте в 2021 году.

Возрождение древнего кочевого образа жизни в XXI веке стало возможным благодаря интернету и IT-технологиям, а пандемия ковида с дистанционным форматом работы его подхлестнула. К 2030 году число цифровых кочевников может составить миллиард человек.

Что это за люди? Первая группа — цифровики. Программисты, менеджеры проектов, графические дизайнеры, журналисты, писатели, юристы, переводчики, аналитики, тестировщики, копирайтеры, монтажеры видео, продакт-менеджеры. Полгода на Мальдивах, три месяца на Барбадосе или в Арабских Эмиратах, где самый быстрый в мире мобильный интернет.

Вторая — искатели приключений и фанаты странствований.

Третья — ипотечники, для которых выплаты кредита обходятся дороже, чем постоянный туризм и нахождение в дешевых зонах мира.

Философия цифровых кочевников в том, чтобы отвязаться от места своего рождения и одной работы. Выбирать страны, где лучший климат, дешевле еда, где нет токсичных офисов, гражданских обязанностей, а только право жить в удовольствие. Диджитал-номады считают себя избранниками судьбы, потому что, по их мнению, делают свободный выбор свободного человека. Жизнь в движении, утверждают они, не блажь, а норма. Любимый их лозунг — «ценности минимализма делают нас счастливыми». Природа, свобода, необработанная пища, физическая активность… Об этом много говорится на их профильных сайтах.

Беспокойство и охота к перемене мест

Охота к перемене мест — это проблемы мотивов, а они разные, сказал «Парламентской газете» член-корреспондент РАН, философ, главный научный сотрудник Института социологии РАН Жан Тощенко. У кого-то — просто возможность выбрать себе лучшие условия жизни и работы. У других — давление экономических обстоятельств. Этому способствует растущий класс прекариата (людей, работающих на низкооплачиваемой и нестабильной работе без социальных гарантий — оплаты больничного, отпуска, с сокращенной зарплатой). Переход от постоянной к частичной, временной, неполной занятости облегчает возможности для таких людей сорваться с места и уехать куда глаза глядят.

Еще категория — те, кому в принципе не важно содержание труда, говорит ученый. Они рассчитывают, что какое-то занятие найдется везде. Отсюда легкость на подъем. Наконец, есть те, кто выбирает себе образ жизни, где над ними не довлеют гражданские обязательства.

Эксперт из США Джон Питерс в нашумевшей статье «Изгнание, кочевничество и диаспора» назвал ключевой идеей движения противопоставление кочевника и государства. Многие путешественники начинают с термина «климатическая эмиграция», но постоянная мобильность стирает у них границы культурной и национальной идентичности. В результате переосмысливается и понятие родины, а это уже маргинальность, делает вывод он.

Типичный портрет цифрового кочевника, по опросу сервиса Nomad List, — минималист с ноутбуком, рюкзаком, степенью бакалавра, паспортом и чашкой кофе. Живет на одном месте в среднем 70 дней. В основе менталитета — антиматериализм и довольствование малым.

Самая привлекательная сторона тревелливинга — дешевизна, говорится на одном из профильных сайтов. Кочевничество экономит кучу денег, потому что исчезают расходы на содержание собственности, обслуживание автомобиля, парковку, зимнюю одежду. Это увлекательно и полезно для здоровья. Основной статьей затрат становятся аренда крыши над головой и питание. Жить лучше и дешевле помогает геоарбитраж — использование разницы в ценах между странами.

Мир в кармане и ничего своего

Некоторые исследователи называют тревелливинг новой социально-экономической моделью. Она перекликается с программными лозунгами «великой перезагрузки» мира, провозглашенной на Давосском экономическом форуме. Согласно ей, сохранение планеты в интересах будущих поколений требует затягивания поясов у ныне живущих, ограничения экономического роста и снижения потребления. Конструируемый образ будущего предполагает, что человеку будет доступен весь мир, множество услуг, но при этом ничего своего у него не будет.

Глобализаторы убеждают, что имущество и привязка к постоянному месту жительства обременяют и посягают на личные свободы граждан. Зачем покупать жилье, если можно взять его в аренду? Зачем личный автомобиль, когда есть каршеринг? К чему копить сбережения, когда можно иметь базовый гарантированный доход? Зачем тратиться на обогрев квартиры, если можно на зиму уехать в теплые края? Когда у человека ни кола ни двора, это особенно легко. Современные номады часто называют себя гражданами мира.

Кочевник всегда в интернете, и ему удобнее общаться даже со знакомыми онлайн, а не офлайн. Поэтому некоторые эксперты дали ему определение «человек подключенный».

Неписаный девиз диджитал-номадов: движение — все, цель — ничто. В мире есть 300 человек, посетивших все 196 стран мира (включая непризнанные территории). Среди них австралийка Рэйч и словачка Марти. Женщины описали приключения 15-летней кругосветки в блоге «Очень голодные кочевники». Они отправились в путь, чтобы вдохновить женщин мира жить без офисных стрессов, работать на пляже, расширять горизонты и принять новое мышление. Путешественницы распродали все имущество и жили с багажом из двух рюкзаков ручной клади. Фокусом их проекта стала еда. Одиссея обошлась в 274 тысячи долларов. Ее вывод: самая вкусная пища — в Эфиопии, Афганистане и у узбекских фермеров.

Множится число активистов номадизма и в России. Например, этнолог Михаил Зарубин за 10 лет объехал 193 государства и написал книгу для детей «Сказки юных путешественников». На четыре года больше затратил на кругосветку его друг, фотограф Александр Жданов. 150 отелей ежегодно — норма для Лизы и Виталика, путешествие которых длится 12 лет. Немало других тревел-блогеров делятся на сайте travcave.ru своими впечатлениями.

Инфраструктура движения

Цифровое кочевье опирается на инфраструктуру. Виза digital nomad разрешает лицам, которые получают доход не ниже двух тысяч долларов из чужой юрисдикции, на законных основаниях оставаться в стране дольше, чем туристам. Ее цена в Бразилии 72 доллара, в Греции — 75, Коста-Рике — 100, Аргентине — от 120 до 240, на Бермудах — 260, на Багамах и в ОАЭ — тысяча долларов. Сроки действия от 180 дней до 10 лет. В странах, где нет такой визы, номады нередко живут по туристическим и даже ученическим, а власти закрывают на это глаза.

Элементами инфраструктуры являются также коворкинги и коливинги (общие пространства, где можно жить и работать с единомышленниками). Число первых, по прогнозам, к 2025 году достигнет 26 тысяч, а вторых ежегодно прирастает на треть. В России тоже есть коливинг — «Станция Смена». Она предоставляет, говорится в презентации, уникальную возможность сочетать работу и тусовку.

Удаленно можно работать из дома, общественных библиотек, кафе — лишь бы были интернет и ноутбук. Кто побогаче, передвигается в офисах на колесах. Правда, фургоны-дома со столом, множеством розеток, зарядок и фоном для конференций стоят, как люксовый немецкий кроссовер.

Систему хабов для кочевников характеризует благоприятный климат, высокоскоростной интернет, легкий визовый режим и низкая стоимость жизни. Самые привлекательные локации — Чиангмай (Таиланд) и Бали (Индонезия), в Европе — Лиссабон, Гран-Канария и остров Мадейра, в Америке — Медельин, Мехико и Буэнос-Айрес.

Если закончились деньги, номады могут бесплатно переночевать в храмах, в крайнем случае — в палатке, тем более что в холодные края они не стремятся. Кто-то по случаю подрабатывает удаленной торговлей, хендмейдом, барменами, гидами, диджеями и виджеями, няньками, учителями и чем бог пошлет.

Как и подобает философу, Жан Тощенко не удивляется:

Рулит философия индивидуализма

А если все захотят жить в вечном путешествии, кто останется в родной стране и будет ее благоустраивать? Есть ли в наше время баланс между свободой личности и гражданской ответственностью? Не атрофируется ли чувство патриотизма, например, у цифрового сословия, часть которого дружно устремилась за пределы России?

«Баланс между свободой и ответственностью искали еще Вольтер и Белинский. Его ищут и будут искать во все времена», — уклончиво ответил «Парламентской газете» председатель Совета Торгово-промышленной палаты по развитию цифровой экономики Николай Комлев.

Первый зампред Комитета Госдумы по туризму и развитию туринфраструктуры Николай Валуев не скрыл от нашего издания скептицизма:

Сравнивать цифровых кочевников, иммигрантов и релокантов некорректно, отметил директор по развитию ВЦИОМ-Консалтинг Даниил Ермолаев. Концепция «диджитал-номадизма» развивает философию индивидуализма, сказал он «Парламентской газете». Ее ценности: свобода выбора жизненных целей, способов и места работы, стремление к открытости информации, нетерпимость к дискриминации и условная «бесшовность» мира.

При этом кочевники, зарабатывая в своей стране, деньги тратят в чужой. Как должно относиться к этому государство? Почему в США с населением 330 миллионов человек Трамп в своей предвыборной программе обещает ввести материнский капитал для нового беби-бума?

В России, по данным Nomad List, цифровых кочевников пока относительно немного — 2,3 миллиона. И все же относиться к ним следует серьезно, призывает декан экономического факультета МГУ Александр Аузан. Как правило, номады не стремятся расстаться со страной, они могут продолжать работать на отечественные компании, принося пользу государству. А чтобы сохранить этот человеческий капитал, предотвратить его возможную утечку, следует сохранить для этой категории подоходный налог в размере 13 процентов, считает экономист.

По действующим правилам, налоговые нерезиденты — люди, которые находились в России меньше 183 календарных дней в течение двенадцати месяцев подряд, — должны платить подоходный налог не 13 процентов, а 30, к тому же они не имеют права на налоговые вычеты.

Как рассказал нашему изданию глава Комитета Госдумы по труду, социальной политике и делам ветеранов Ярослав Нилов, все необходимое регулирование в сфере дистанционной занятости разработано и закреплено в главе 49.1 Трудового кодекса еще во времена пандемии коронавируса. Благодаря этому многие работники сегодня работают удаленно, большинство — внутри страны. Любые изменения законодательства ударят и по ним тоже, пояснил он. Прибегают к этому обычно в ситуации, когда возникает дисбаланс интересов работодателей и работников.